«Визионеры своего времени»: актер Дмитрий Чеботарев

Вы занимались в секции бокса, учились в военно-морском лицее, а потом круто все поменяли и стали актером. Когда вы приняли такое решение, близкие вас поддержали? Или пришлось преодолевать сопротивление?

Сопротивления точно не было. Где-то лет с 13-14 лет я всегда самостоятельно делал выбор, включая тот же переход из обычной школы в военно-морской лицей. Это было мое личное решение и ответственность. И никто не мог на него повлиять, меня выслушивали и говорили: «Если ты так хочешь, то так и делай».

Так же было и когда я закончил военно-морской лицей и не поехал на присягу в Высший морской институт во Владивостоке — у меня просто спросили: «Ты точно не хочешь продолжить военно-морскую карьеру? А что будешь делать?». Я честно ответил, что продолжать карьеру не хочу, а что буду делать — не знаю. Потом знакомые, которые учились в институте культуры в Хабаровске, рассказали про свое образование. А мне на тот момент было очень скучно жить, и я решил попробовать. Так я оказался на кафедре режиссуры в Хабаровском Государственном Институте Культуры.

Когда вы сейчас выбираете роль, от чего отталкиваетесь: от роли, режиссера, качества сценария?

К счастью, сейчас много хороших сценариев и хороших режиссеров. Но все-таки для меня есть два главных критерия. Первый — это сама история. Ведь хорошую историю можно испортить, а вот плохую историю нельзя улучшить. Поэтому если история хорошая, значит, все персонажи прописаны верно, они многогранные и работают на создание мира этого проекта.

Второе — это интересная роль. Хочется, чтобы каждый раз это было нечто новое, к чему ты раньше не прикасался, чтобы была возможность пройти какой-то новый путь. Конечно, бывают и точечные причины: познакомиться поближе с конкретным режиссером и его методами, поработать в определенной команде с определенным продакшном. Для меня во главе угла всегда стоят творческие аспекты, следование за своими желаниями, а не финансы.

Секрет хорошо сыгранной роли — это системная подготовка или вдохновение, когда ты на подъеме, и все само получается?

У каждого свой подход, но для меня — это кропотливая подготовительная работа, детальный разбор героя, глубокое погружение в его историю, психологию, проработка его внешнего вида, характерных привычек. Это подготовительный период, и я его фанат. А потом наступает момент входа в кадр или первой встречи со зрителями в театре, когда ты забываешь всю работу, которую проделал головой и начинаешь существовать здесь и сейчас, включаешь чувства и живешь в моменте. Но вся проделанная работа все равно остается с тебой, и в какой-то момент она начинает откликаться. Поэтому мой метод — это симбиоз технической подготовки и какого-то душевного импульса.

.

Вы себя ощущаете больше актером театра или кино?

У меня больше театрального опыта и образование у меня театральное. Хотя в дипломе у меня и написано, что я актер театра и кино, но во время обучения с кино нас никак не знакомили. В реальности мы были очень хорошо прокаченными, профессиональными, но театральными актерами. Какие-то конкретные навыки я получил с опытом и во время обучения в Америке, в Голливуде у Иваны Чаббак. Сейчас я с удовольствием работаю и в кино, и в театре. Надеюсь, что мне никогда не придется делать выбор между ними, и я всегда смогу находить время, силы и энергию, чтобы успевать работать везде.

А где больше свободы творчества: в театре или в кино? Кино — это все-таки более коммерческая история, а театр — это больше про искусство.

Опять же все зависит от режиссера. В кино тоже есть момент чистого творчества, когда вы вместе создаете что-то здесь и сейчас, такой акт чистого творчества. Есть и противоположная история, когда в театре тебе просто говорят, что делать, и ты должен в меру своего таланта четко исполнять волю режиссера. Все творчество зависит от тебя. Если ты приходишь в профессию для того, чтобы творить, то ты театр устроишь и на носовом платке.

Вы с 2010 года служите в Электротеатре «Станиславский», начали работать еще до того, как он стал Электротеатром и превратился в один из самых новаторских, если не самый новаторский театр в Москве. Как вы восприняли трансформацию театра? Насколько вам вообще близок современный театр со всеми его экспериментами?

Я с открытой душой и сердцем встретил все эти обновления. Возможно, подсознательно я даже и ждал подобных перемен в театре и моей актерской судьбе. Может, потому что хотел в таком поработать. И когда эти перемены пришли, я без раздумий бросился во все новые начинания. У нас в театре очень много различных форм. Зачастую зрители видят только новаторскую форму, но не видят сути спектакля. К счастью, есть и те, кто видят суть, обливаются слезами и понимают, насколько это про человека. Спектакль может идти несколько дней, огромное количество часов, острая форма существования на сцене, необычные костюмы, но для меня это прежде всего исследование человека, разговор о его душе.

В Хабаровске вы полтора года учились на режиссера и уже попробовали себя на этом поприще, поставили несколько спектаклей. У вас был какой-то незакрытый гештальт, или просто захотелось попробовать что-то новое?

Нет, я не думал о том, что у меня есть какие-то знания, которые я должен куда-то приспособить. Началось все с того, что через два года после того, как я выпустился из института, у меня появилась классная идея спектакля. Просто идея, которую я захотел реализовать. Я знал, что есть курс Натальи Николаевны Павленковой, и я спросил у нее, можно ли поставить с ее учениками спектакль. Я рассказал ей свой замысел, ей понравилось, и мы его осуществили.

Постановка получилась интересной, ее оставили в институте, чтобы она и дальше шла. Потом появилась еще одна, потом еще одна. Спектакль «Беармия» мы поставили с моим другом актером и преподавателем Дмитрием Волковым по эпосу народа коми, он сейчас идет в Сыктывкаре, хотя изначально мы делали его для Щукинского института. Но для меня в начале всегда лежит идея, желание создать какой-то новый мир.

А как режиссеру вам тоже интересны новаторские проекты наподобие тех, в которых вы работаете как актер?

Мы сделали спектакль, а его начали называть «новой формой», «современным театром». Такое восприятие у зрителей и критиков, но задумывали ли мы его таким? Мы просто реализовывали свою идею. Материал — японские народные сказки, китайская поэзия Средних Веков. реализация — три варианта техники адептов античного греческого театра. Казалось бы, все это возвращение к каким-то истокам театра, но воспринято это было именно как новаторство. Мне кажется, что что-то совсем новое придумать сложно, а вот покопаться в прошлом, найти нечто интересное и интерпретировать по-своему, переосмыслить — вполне.

Что совершенно точно новое — это комиксы и фильмы по ним. Такой традиции как во США, Франции или Бельгии у нас нет. А вы не просто сыграли в фильме по комиксу «Майор Гром: Чумной Доктор», но и прочитали его задолго до экранизации. Откуда такой интерес?

Комикс «Майор Гром» я прочитал за пару лет до того, как мне пришло предложение поучаствовать в пробах на роль в его экранизации. Мне просто стало интересно, что в нашей стране тоже есть комикс про супергероев со своей вселенной. Я очень люблю литературу и считаю комиксы неотъемлемой ее частью. Это огромный и разнообразный мир. Есть, например, жанр графического романа, представитель которого — «Маус» Арта Шпигельмана. Он был награжден в свое время Пулитцеровской премией. Так что не стоит относиться к комиксам пренебрежительно, считать, что это пустой жанр или книги для детей. Поэтому я думаю, что у них большие перспективы в нашей стране и как у литературного жанра, и как у киножанра.

А вас не пугала возможная волна хейта со стороны критиков или зрителей именно из-за необычности жанра?

Я отказываюсь только от скучных и пошлых проектов. А к фильму «Майор Гром: Чумной Доктор» это не относится.. Да и вообще я к критике и хейту отношусь спокойно. Мне кажется, что если ты открыт, находишься в диалоге, не пытаешься никого обмануть, то в твой адрес хейта не будет. Я знаю, что, когда объявили результаты кастинга, какое-то количество фанатов оригинального комикса не приняли, что я буду исполнять эту роль. А после выхода фильмов я не получил ни одного сообщения, что я неправильно сыграл, зато были благодарности за эту роль. Значит, я смог их убедить.

Хейта вы не боитесь, а что вас мотивирует и вдохновляет?

Прежде всего моя семья, ради которой я живу и творю. А если говорить более приземленно, то главная мотивация — кайф от своей работы. Я каждый день могу заниматься любимым делом и получать от этого удовольствие. Я не соглашаюсь на те проекты, от которых не получу удовольствия. У меня прекрасная профессия, которая была мне дарована свыше. Мне как будто сказали: «Старик, иди по этому пути». Вот я иду по нему и радуюсь. И это путь маленьких каждодневных побед, постоянного самосовершенствования — чтобы каждый раз становиться лучше, расти и развиваться в профессии. Я хочу, чтобы про каждую свою роль я мог сказать: «Да, эту работу я сделал честно. Мне за нее не стыдно». Это тоже моя мотивация.

18+

*на правах рекламы

Фото: Андрей Никольский