Ловушка для звезд: раритетная старинная астролябия глазами зрителей из XXI века

Главный редактор RR Андрей Золотов очень любит часы и хорошие истории. Когда в 2019 году он возглавил российскую редакцию Robb Report, американские коллеги опубликовали в RR колонку Пола Алтьери, крупнейшего игрока на вторичном, так называемом pre-owned рынке часов Rolex, о том, как одна его клиентка из Канады нащупала под подушкой старого дивана винтажные часы. Короче, клиентка объяснила владельцу онлайн-платформы Bob’s Watches, что в кушетке из комиссионки ($25) завалялись «ролексы». Она попросила оценить и продать вещицу. Это оказался Rolex конца шестидесятых, Rolex Daytona с артикулом 6241, в узких кругах известный как Rolex Paul Newman Daytona. Не часы самого Пола Ньюмана, конечно (те часы ушли с молотка в 2017-м за $15,5 млн), но та же модель, редкая штука. Короче, мистер Алтьери оценил её по достоинству. Часы ушли с молотка, превысив стоимость кушетки в 10000 раз ($250 000). Женщина купила себе дом и новую грудь, но речь не об этом.

Надо ли говорить, что Андрей Золотов завидовал этой женщине? Не из-за новой груди, а из-за старых часов. Вы тоже ей завидуете, верно? Но стоит сказать, что больше всего Золотов завидовал Полу Алтьери, потому что у него была такая история, а у Золотова не было. Но вот прошли годы. Встречайте.

Однажды меня пригласили на закрытый ужин в Екатерининский дворец. Ничего особенного, просто два десятка человек в императорских покоях. Именно за ужином я разговорился с А., весельчаком с харизмой Джима Кэрри. Обсуждали хорошие часы (Breguet) и машины (Rolls-Royce), прогуливались по янтарной комнате, ожидая смену блюд. Дальше сами знаете, пандемия, не до встреч... С тех пор мы и не виделись, но недавно звонит А. и говорит, что мне стоит заглянуть к нему в гости, есть интересная вещица, место которой, наверное, там, где мы и познакомились.

В гости А. пригласил, конечно, целый консилиум из людей интересующихся. За круглым столом с белой скатертью, прижатой канделябрами и древними статуэтками, сидело человек шесть. На этом месте Агата Кристи начала бы очередную вариацию «Десяти негритят», и возможно, А. дирижировал нечто подобное, он любит лихие сюжеты и мистификации не меньше, чем миссис Кристи или, скажем, Михаил Булгаков. А были здесь и представитель одного из видных аукционных домов, и агент банка по работе с особо важными клиентами, и специалист по букинистике («Андрей, вот, рекомендую: Циплис сможет достать то, что не найдёт, пожалуй, никто другой в стране») и другие важные персоны. Но кого-то явно не хватало, кого-то мы ждали. Кого-то главного.

Обстановка была музейная в буквальном, а не в переносном смысле. Ощущение, будто мы заседали не в бывшей ведомственной квартире, а в филиале того самого Екатерининского дворца или Эрмитажа. «Картины, мебель — это всё не главное, — глаза А. хитро сверкали под тяжёлыми линзами очков в золотой оправе. — Самое ценное — книги. Я очень люблю читать...» Пожалуй, А. точнее всего можно охарактеризовать коллекционером знаний и документов эпох. Отменное чутьё, острый ум и меткий глаз, помноженные на феноменальное упорство в желании докопаться до сути вопроса, эти качества дают удивительный результат. И результат этот расставлен по книжным полкам. Он часто покупает на аукционах недооценённые экспертами фолианты – просто потому, что те поленились копать глубже, не обратили внимания на какую-нибудь закорючку или словцо, нацарапанное в углу страницы. Вырастала ценность, а за ней и стоимость. С той лишь поправкой, что А. ничего из книг не продаёт. Только покупает.

Однажды, разглядывая у челночника-старьевщика очередной «космический мусор», А. заприметил любопытный набор запчастей, потемневшие и заплесневевшие пластины с неясной гравировкой, что-то на санскрите. Не знаю, как охарактеризовал он для себя этот металлолом, похожий на днище прохудившейся медной кастрюли. Да это и не важно, потому что продавец тоже не морочился, явно наобум назвав солидную сумму в 250 000 рублей. А. забрал эту рухлядь вместе с очередным томиком, что называется, на сдачу, и отложил в дальний угол, вновь погрузившись в любимые книги. Спустя месяцы, запчасти попались под руку, он начал изучать вопрос. Стало ясно, что это куски астролябии, астрономического инструмента, служивший для измерения горизонтальных углов и определения широт и долгот небесных тел, описанного ещё древними греками. Но какого периода, откуда и так далее — неясно, требовался специалист. Не с первого раза и не с тысячного рубля открываются тайны, но обзвонив все релевантные инстанции, включая, само собой, Государственный музей Востока в Москве, он был послан на... сразу по двум направлениям. В такие похожие Новосибирск и Лондон. Если с Лондоном дела обстояли более или менее предсказуемо – как-никак морская некогда держава и крупнейший держатель астролябий в мире. Англичане проявили нешуточный интерес к находке и рады были бы помочь, но в силу известных обстоятельств были с научной точки зрения в недосягаемости. Зато в Сибири сразу прояснили ситуацию. В смысле развели руками: единственный, кому там дались эти астролябии уж год как запаковал чемоданы и отбыл в Петербург. Удачи! А. продолжил поиски – и нашёл. Тот, кого мы ждали за столом со скатертью и канделябрами, уже подъезжал к Ленинградскому вокзалу – прямиком из Кунсткамеры. Добро пожаловать в столицу, Сергей Масликов.

Да, в России, как и в мире, не так много специалистов по астролябиям, как вы могли подумать. В виду экзотического призвания у таких людей и судьбы всем на зависть, да. Жизнеописание Сергея Масликова, крупнейшего (если не сказать единственного в славном отечестве) эксперта по астролябиям потянула бы на увесистый роман-фельетон, но это если бы вопросом занимался упомянутый уже Булгаков. У нас с вами не так много таланта и бумаги (хотя булгаковские мотивы в этой истории ещё проявятся), поэтому быстро, контрапунктом. Родился Масликов в Сибири за два года до полёта Гагарина в космос, так что ещё в школе знал, что станет астрономом. Собственно, так и вышло: астрономия, геодезия, книгоиздание, научная деятельность и как следствие приглашение от мэрии Новосибирска возглавить в только открывшийся в 2011 году планетарий.

Но вы знаете эти государственные должности, в таких историях один шаг до следственного изолятора — и нам пора его сделать. В один прекрасный момент на астронома написали донос (полагаю, у планетария слишком гладко шли дела и кому-то это не давало покоя), Масликова обвинили, посадили, оправдали, но три года из жизни пришлось вычеркнуть, наблюдая за звёздами через узкое зарешеченное оконце. Зато теперь у нас есть «Тюремные записки астронома» за авторством Масликова, методичка по собиранию сумки для похода в СИЗО и другие важные документы. После всех дел и выплаты штрафа Масликов вернулся к научной работе, но перспектив в Новосибе оставалось совсем мало. Астроном отправился к за ними в культурную столицу, поближе к музеям и библиотекам, устроившись на полставки в Кунсткамеру, консультируя при этом другие музеи. Масликов как раз объяснял сотрудникам Эрмитажа, что астролябия, которую они попросили описать, — подделка, когда ему и дозвонился А. Сотрудники Эрмитажа не особенно удивились, такое в мире антикварных предметов сплошь и рядом.

В общем, пока Сергей раздевается в прихожей по указанному адресу, а наша целевая группа гоняет в ажитации чаи, приведу несколько поясняющих тезисов. Уже пора, вы правы: «До наших дней дошло около полутора тысяч астролябий, — объяснял Масликов посетителям Государственного музея Востока. — Больше всего их в Оксфорде — 134. Музей истории науки очень усиленно в XIX – начале XX вв. занимался формированием музея и скупал все доступные инструменты. Таким образом, у них оказалась самая большая коллекция. У нас в стране всего два десятка астролябий. В основном, они в Санкт-Петербурге: в Эрмитаже — девять, еще три в Кунсткамере и по одной разбросаны еще в нескольких музеях. В Музее Востока две полноценных и две не полностью укомплектованных — итого четыре. И больше в Москве ничего нет. Так что они могли бы быть интересны уже своим фактом существования. Однако в процессе изучения обнаружилось, что это в принципе уникальные инструменты...».

Вы поняли, да? В Москве обнаружилась ещё одна, и лежала она не в музее, а прямо перед ним, на белой скатерти в окружении канделябров и кандидатов из всяких там областей. Конечно же, как всякий ученый, он ехал в Москву, чтобы сообщить А. то же, что только недавно объяснял сотрудникам Эрмитажа. Не удивился бы ни Масликов, ни А., сами понимаете, антиквариат, подделок много. Но глядя на куски этой кастрюли у Масликова еле слышно зашевелились брови. Интеллигентный, спокойный и рассудительный медленно осмотрел запчасти. Да, он уже встречал эту вещицу. Точно.

Само собой, в поисках русского ученого А. раскинул сети на весь мир, и покуда ловил одну рыбу, заарканил прямо скажем Моби Дика по заданной теме — профессора Сарма, базирующегося в Нью-Дели (???). Старику уже за 80, но он активно ведёт переписку по мейлу со всем научным миром, чтобы как можно полнее обогатить научный труд всей своей жизни — энциклопедию всех известных миру астролябий. Сарма отреагировал за запрос положительно, А. отправил ему снимки своей астролябии, а индийский мэтр выслал ему в ответ PDF своей книги, эти волшебные 4500 страниц, вежливо указав, что А. стоит обратить особое внимание на страницу номер (???). А. с присущей ему дотошностью и хваткой начал изучать документ.

Лет так двадцать назад (2006?) — а тут в историю снова врывается Михаил Афанасьевич со своей чертовщиной и мистикой — молодой немецкий ученый (или просто фотограф?) по имени Воланд (фамилию можно добавить, а можно и нет) из Нюрнберга прислал своему маститому индийскому коллеге фотографию подмеченной им в одной из витрин (индийских) астролябии. В сайнтистской тусовке каждая собака знала, над чем десятилетиями работает Сарма. Сарма понял, что это уникальный экземпляр — он сильно крупнее стандарных, скажем так, портативных астролябий, следовательно, её использовали в домашних условиях, на ней слишком много украшательств, птиц и прочих дел, чтобы она была сугубо утилитарной, что удорожало её производство. Астролябия, вероятнее всего, была изготовлена для раджи или другого знатного господина не ранее XVII века. С целью составить максимально точную натальную карту для наследного принца.

Это лишь предположения, так как, объяснил собравшимся господин Масликов, в своё время выходили трактаты вроде «1000 и 1 способ применения астролябии», и тут бы надо уточнять «применения по назначению», а то в наши-то дни забытая штуковина с диковинным греческим названием может привлечь только редкого ценителя и — толпы фанатов занимательной астрологии и ретроградного Меркурия. Среди всех вероятных применений отметим геодезические, математические, но сегодня важнее всего составление точной натальной карты для своего потомка, верно. Поэтому у богатой знати такая вещь должна была быть первым делом. Вы не вы, если у вас нет этого расписного средневекового аналогового суперкомпьютера.

В средневековье, когда моряки ориентировались по звёздам, а астрономов было чуть меньше, чем курьеров Яндекса и озона, в Европе каждый абитуриент должен был уметь пользоваться астролябией. К XVII веку дело упразднили, жить стало проще и дело освоения этого астрономического инструмента стало делом владык астрономической казны и делом государственной важности, а потому в прогрессивной империи Петра I астролябией владел и умел пользоваться только сам царь-батюшка.

Масликов уехал обратно в Кунсткамеру описывать опознанную астролябию и выносить вердикт. Он вспомнил номер страницы, на которой уже видел эту вещь в книге Сарма. Конечно, конечно же Масликов знаком с Сарма, круг очень узок, вы догадались. Приятный, интеллигентный, поджарый, тихий и спокойный — каким вы себе и представляете звездочета, прошедшего горнила и сибирских СИЗО и питерской Кунсткамеры, дал заключение: это подлинник. Тем более, уже внесенный в энциклопедию.

В этой истории остается два вопроса. Ровно два. Где челночник откопал эту астролябию и сколько она может стоить, верно? На первый вопрос вы, вряд ли, хотите знать ответ, а на второй, по предварительным и очень примерным оценкам, озвучивают цифру в $600 000, если у нее вообще может быть цена.

Лично у меня, Андрея Золотова, есть и еще один вопрос: «Как тебе такое, Пол Алтьери?». А вывод, вывод простой: у нас под ногами (а у некоторых везунчиков и под задницей) часто разбросана куча сокровищ, но мы их не замечаем, просто потому, что ленимся узнавать, изучать, искать — и читать хорошие книги.