О Марксах, Фабре и Вольтере

Случайно купить редкую книгу практически невозможно. Можно потратить время и немалые деньги на создание коллекции раритетных изданий и продать их на аукционе—ваша прибыль в несколько раз перекроет расходы. Но сможете ли вы с ними расстаться после долгих лет труда?
О Марксах, Фабре и Вольтере

«Лестерский кодекс» Леонардо да Винчи, «Трактат о воде земле и небесных делах», Билл Гейтс купил в 1994 году на аукционе Christie’s за $30,8 миллиона. Предыдущий владелец, друг Советского Союза, ныне покойный Арманд Хаммер, приобрёл манускрипт великого мастера в 1980 году за 5,28 миллиона. За 14 лет стоимость «Кодекса» выросла более чем в пять раз: но пусть вас это не удивляет—прибыль, в несколько раз превышающая затраты, для букинистического рынка не редкость.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Редчайшее издание из известной библиотеки Надежды Пешковой—полный комплект «Материалов по русской иконографии» (12 выпусков, в каждом 40 иллюстраций на отдельных вклейках с пояснениями об историческом и художественном значении каждого листа) известного историка искусства и коллекционера Дмитрия Ровинского, выпущенное в 1884—1891 гг. тиражом 125 экз.,—в мае 2004 года было выставлено на аукцион при стартовой цене 1 400 000 рублей. В результате торгов, на которых буквально схлестнулись два известных коллекционера, цена выросла до 5 500 000. Собрание восьми глав «Евгения Онегина» в библиофильском переплёте того времени—роман, напомним, выходил частями по мере завершения той или иной главы автором—было продано за 2 600 000 рублей (при старте в 100 000). Первая глава романа в стихах была представлена вторым изданием, иначе стоимость «Евгения» могла быть и выше.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Рынок антикварных и редких книг подчиняется законам рынка вообще, и в зависимости от того, «урожайный» год или нет, растут или падают цены. Предположить, что неожиданно всплывёт что-то новое, до сих пор никому неизвестное, можно, но это маловероятно: всё каталогизировано, описано и коллекционерами, дилерами и специалистами отслеживается.

Как в России, так и за её пределами, книги представляют ценность в первую очередь потому, что являются частью ограниченного тиража, имеют автографы, роскошное оформление или выполненные вручную иллюстрации. Всегда в цене первые издания произведений известных авторов и книги, выпускавшиеся небольшими тиражами до 1850 года—года внедрения механического способа воспроизведения «печатной продукции», и оставшиеся в единичных экземплярах. Но на всякое правило имеется исключение, а точнее—каждая книга требует внимания специалиста. Прошлым летом одному из моих знакомых подарили увесистый том научного труда Фабра под названием «Инстинкты и нравы насекомых», издание А. Маркса, 1903 год. Интригующее название, прекрасные иллюстрации, завораживающий своей безграничной любовью к этим самым насекомым текст, столетний возраст книги вызывали восхищение среди его (несведущих) гостей в течение нескольких месяцев. Возомнив себя владельцем чего-то бесспорно очень ценного, он (на всякий случай) обратился к одному из московских коллекционеров с вопросом о том, «чего сей Фабр может стоить». Неглубокое погружение в мир истории могло бы уберечь товарища от потрясения: Адольф Маркс, известный в первую очередь как издатель художественно-литературного журнала «Нива», который выходил в 1870—1918 годах в качестве бесплатного приложения к журналу, печатал большими тиражами произведения русских классиков. Книги из этой серии периодически достаются кому-либо в наследство, но всякого, кто приходит оценить стоимость бабушкиной библиотеки, состоящей преимущественно из классиков А. Маркса, ждёт подлинное разочарование.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

За Белинского не дадут и одного рубля. В то же время за экземпляр напечатанного издательством Суворина 15 годами ранее, в 1888 году, «Путешествия из Петербурга в Москву» коллекционеры готовы выложить не менее 300 000, но тут особый случай. Императрица Екатерина II, благодаря которой в русском переводе появился Вольтер, поначалу приветствовала создание различных тайных обществ и так называемых вольных (частных) типографий. Однако с выходом «Путешествия», которое Радищев отпечатал в собственной типографии в 1790 году, взгляды её на вольнодумцев изменились: Радищева отправили в ссылку, типографии стали закрывать, книги изымать, масонские издания сделались библиографической редкостью. Спустя почти сто лет издатель Суворин, известный реакционер из «Нового времени», запросил у властей разрешение на печать книги Радищева и получил его, но при условии, что тираж составит не более 100 экземпляров, а цена будет не менее 25 рублей (для того времени заоблачная). Разумеется, при таком малом тираже книга сразу же стала раритетом.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Политика—дело тонкое, и в какой-то период русской истории многие издатели погорели оттого, что отменили цензуру: книги печатали какие угодно, деньги тратили немалые, а государство уже после выпуска принимало решение об изъятии книг из обращения. Николай Новиков, активно занимавшийся изданием масонских книг в 1779—1889 гг., был Екатериной, что называется, репрессирован, книги, выпущенные им, практически полностью уничтожены, сам Новиков умер в нищете. Понятное дело, теперь на «оставшиеся в живых» экземпляры спрос во много раз превышает предложение. Елена Горская, руководитель букинистического отдела аукционного дома «Гелос», в течение года вела работу с дилерами и наследниками, чтобы сделать возможным букинистический стринг, на котором были представлены масонские издания. Сказать, что торги прошли с успехом, всё равно что ничего не сказать: не осталось ни одного непроданного лота. «Божественная философия в отношении к непреложным истинам, открытым в тройственном зерцале: вселенныя, человека и Священного Писания» Дютуа-Мамбрини, в шести томах, выпущенная в Москве университетской типографией в 1818—1819 гг. тиражом 1200 экземпляров и запрещённая по настоянию архиепископа Фотия (Спасского), вызвала такой интерес у дилеров и коллекционеров, что цена её продажи почти в 30 раз превысила стартовую. Изъятая по приказу Екатерины II «Апология, или Защищение ордена Вольных Каменщиков, писанная Братом... Членом Шотландской... ложи, в П...», изданная в Москве Вольной типографией Н. Разсказова в 1784-м, ушла с молотка за 150 000 рублей (при старте в 40 000). За «Уложение Великой Масонской Ложи Астреи на В.С. Петербурга», часть первая, год 5815 (чего на напишешь ради конспирации), и «Законы Великой Масонской Ложи Астреи на востоке Санктпетербурга или под конституциею Великой Ложи Астреи состоящего масонского союза», год 5815, коллекционер отдал 200 000.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Чем больше тайны, тем выше интерес. Редкий дилетант в разговоре об антикварной книге не вспомнит фильм «Девятые врата», где в маниакальном стремлении обладать книгой, написанной в соавторстве с Люцифером, коллекционер идёт на убийство, кражу и прочие прегрешения. Однако такого рода одержимость свойственна не только инфернально настроенным коллекционерам. Преступная группа, промышлявшая кражей книг из российских библиотек, на счету которой хищение прижизненного издания «Принципов натуральной философии» Исаака Ньютона 1687 года, книги английского утописта Роберта Оуэна «Новый взгляд на общество» и издание русского футуриста Большакова Le Futur 1913 года выпуска, в числе своих клиентов имела немало научных работников, представителей, так сказать, интеллигенции, которой участие в сомнительных сделках не должно быть свойственно.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Книга в первую очередь всё-таки является источником знаний (о книгах как о составляющей интерьера—в другой раз) и несёт в себе информацию, предназначенную для того, чтобы ею пользовались. Именно поэтому в России наиболее ценными являются книги, изданные на русском языке: редкое издание на иностранном языке способно возбудить интерес коллекционеров. Правда, из каждого правила бывают исключения: иллюстрированное издание труда Аткинсона об Александре I на английском языке «Живописные зарисовки манер, обычаев и развлечений русских в 100 раскрашенных рисунках» из собрания всё той же Надежды Пешковой было продано за 440 000 рублей, что есть неплохо: стоимость книг на иностранном языке, попадающих на российский рынок, обычно составляет всего лишь 30% от цены западноевропейской. Кстати, когда русские антикварные книги попадают на аукционы Sotheby’s или Christie’s, цены на них очевидно завышены, но это не останавливает русских коллекционеров—и практически все выставляемые на Западе русские книги в конце концов попадают в Россию.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

НЕ ПРОДАЁТСЯ ВДОХНОВЕНЬЕ...

...Но можно рукопись продать. Или несколько рукописей, а то и всю библиотеку. Основной некриминальный источник пополнения рынка редких книг—продажа коллекций и библиотек наследниками. Так получается, что родственникам ушедших из жизни собирателей плоды их многолетнего труда становятся ненужными, но есть стремление превратить коллекцию в дензнаки. Пути цивилизованных продавцов и перспективных покупателей вполне исповедимы—встречаются они или у букинистов, или на аукционе. Привлекательность аукциона выше, потому как денег за отдельно взятое издание можно выручить больше—коллекционеры соревнуются, цена растёт. В России единственным настоящим аукционным домом продолжает оставаться московский «Гелос», где букинистические стринги проводятся еженедельно. Наиболее интересные лоты выставляются на так называемых аукционах сезона, в последний месяц квартала. В ноябре 2004 года «Гелос» предложит прижизненное издание книги Н.В. Гоголя «Переписка с друзьями» и выпущенное во времена Петра Первого цельногравированное издание «Правил о пяти чинах архитектуры» Джакомо Бароцци да Виньола.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Фото: Архив пресс-службы