Российская императрица была фэшн-иконой. Она обожала платья, украшения и мужчин

Марта попала в плен, когда русские войска взяли Мариенбург, а ее муж, шведский драгун Иоганн Крузе, пропал без вести. Молодая женщина стала любовницей сначала военачальника графа Шереметева, а затем — друга и соратника Петра I Александра Меньшикова. А он в свою очередь «уступил» Марту царю.

Начало любовной связи монарха с бывшей военнопленной приходится на 1703 год. По легенде, уже в следующем году Марта родила Петру Алексеевичу первого ребенка — сына Петра, который умер в младенчестве. Официально же первенцем пары считается дочь Екатерина, родившаяся в 1707 и умершая в 1708 году, уже после принятия ее матерью православного крещения. После перехода в православие Марта стала Катериной Михайловой (Михайлов — псевдоним царя во время Великого посольства в Европу).

Следом за старшей внебрачной дочерью у Петра I и Катерины Михайловой родилось еще два «бастарда»: Анна и Елизавета. Елизавета появилась на свет в конце 1709 года, вскоре после победы русских под Полтавой. Царь назвал девочку в честь своей любимой собаки и любимой лошади, которые носили кличку Лизетт, и любимого корабля — шестнадцатипушечной шнявы «Лизетт», построенной по проекту самого Петра и корабельного мастера Скляева. Надо сказать, что галлицизированное прозвище в честь отцовской лодки стало для Елизаветы Петровны символическим: она рано выучила французский язык (ее прочили в жены Людовику XV) и всю жизнь любила прогулки под парусом, как и верховую езду.

Через два с небольшим года после рождения Елизаветы Петр и Катерина обвенчались, и внебрачных дочерей «привенчали» родителям. Однако «не вполне законное» происхождение Елизаветы Петровны впоследствии объявили препятствием для занятия ею трона. Это привело к тому, что дочери Петра I, чтобы стать императрицей, пришлось прибегнуть к помощи фаворитов-заговорщиков.

Это произошло в 1741 году. Подробности дворцового переворота, после которого малолетний император Иоанн Антонович (правнук царя Ивана V, единокровного брата Петра I) оказался в заточении, а враждебные Елизавете Петровне царедворцы из партии покойной царицы Анны Иоанновны — в опале, достаточно хорошо известны любому, учившему российскую историю. После того, как Елизавета воцарилась, она приблизила к себе и осыпала милостями собственных сподвижников и фаворитов — придворного лекаря Лестока, канцлера Алексея Бестужева-Рюмина, семейство Шуваловых во главе с графом Петром Ивановичем (крупным государственным деятелем и откупщиком).

Елизавета Петровна унаследовала отцовское жизнелюбие, доходящее до гедонизма. Она была хороша собой, запрещала рисовать себя в профиль (у нее был несколько курносый нос), но охотно позировала анфас. Не чуралась выпивки, отдавая предпочтение токайскому. Многие ее современники в своих дневниках и мемуарах, а также биографы последующих столетий отмечали, что и цесаревной, и уже императрицей Елизавета обожала мужское внимание. У нее было несколько любовников. Первым фаворитом цесаревны, по придворным слухам, был ее камергер Александр Бутурлин, один из «птенцов гнезда Петрова». Затем у Елизаветы была связь с Алексеем Шубиным, которому она якобы даже посвящала любовные стихи.

Своим высоким положением и богатством граф Петр Шувалов и его брат Александр, глава тайной канцелярии, были не в последнюю очередь обязаны тому, что их кузен Иван Шувалов (кстати, не носивший графского титула), покровитель наук и искусств, один из основателей Московского университета и Российской академии художеств, долгое время пользовался «особым расположением» императрицы.

Другим многолетним фаворитом Елизаветы был ее ровесник Алексей Разумовский, бывший казак-певчий, взятый ко двору за прекрасный голос. Царица приблизила его к себе, осыпала подарками и имениями, даровала графский титул и звание генерал-фельдмаршала. По слухам, Разумовский даже стал тайным морганатическим мужем императрицы. Он пользовался всеми преимуществами своего положения и мог «замолвить словечко» перед монархиней за того или иного просителя, но в государственные дела почти не вмешивался — видимо, сознавая свою необразованность и ограниченность.

Об образе жизни Елизаветы известно меньше, чем, скажем, о Екатерине II. Однако из того, что писали ее современники, возникает образ несколько взбалмошной и очень любившей роскошь и веселье женщины. Аристократ и философ-просветитель князь Михаил Щербатов так рассказывал об императрице (называя ее «государь» в мужском роде) в статье «О повреждении нравов в России»: «Государь прилагал все свои тщания ко украшению своей особы; когда он за правило себе имел каждый день новое платье надевать, а иногда по два и по три на день, и стыжусь сказать число, но уверяют, что несколько десятков тысяч разных платьев после нее осталось». К сожалению, они не дошли до наших дней. Некоторые из них известны по картинам, на которых изображена императрица.

Елизавета Петровна любила драгоценности, ибо еще с отрочества привыкла носить бриллианты на отцовских ассамблеях. Из всего богатого и многообразного «ювелирного гардероба» царицы сохранилось несколько уникальных предметов, которые можно увидеть в Алмазном фонде. Среди них — эгрет (украшение для прически) в виде фонтана с сапфировыми подвесками-каплями, бант-склаваж для бархотки, серьги-шандельеры с рубинами. Одна из самых впечатляющих драгоценностей Елизаветы Петровны — корсажная брошь «Большой букет» с цветами шиповника, ирисами, нарциссами, незабудками из бриллиантов на подложке из цветной фольги и листьями из изумрудов. В центре украшения — 15,5-каратный бриллиант редчайшего сиреневого оттенка.

Казимир Валишевский в книге «Дщерь Петра Великого» писал о царице так: «При дворе два раза в неделю происходили маскарады, и Елизавета появлялась на них переодетой в мужские костюмы — то французским мушкетером, то казацким гетманом, то голландским матросом. У нее были красивые ноги, по крайней мере, ее в том уверяли. Полагая, что мужской костюм невыгоден ее соперницам по красоте, она затеяла маскированные балы, где все дамы должны были быть во фраках французского покроя».

Вообще польский биограф не слишком снисходителен к российской императрице. Он называет ее «беспорядочной, причудливой» и «чрезвычайно фамильярной», указывает, что она ненавидела «всякое серьезное занятие» и ругала «придворных самыми скверными словами», но при этом упоминает ее любезность и гостеприимство.

Елизавета Петровна действительно была гостеприимна: она любила давать балы и приемы и поэтому постоянно расширяла и перестраивала свои дворцы. Любимой ее загородной резиденцией стал Екатерининский дворец, построенный на месте скромной Сарской мызы, подаренной Петром I Екатерине I. Дворец за время правления Елизаветы Петровны перестраивался четырежды, последний раз (с 1748 по 1756 годы) — по проекту итальянца Франческо Бартоломео Растрелли, обер-архитектора императорского двора.

Барочное здание с огромными окнами, со статуями по моделям Дункера на фасадах, покрытыми сусальным золотом, с бесценными наборными паркетами, зеркалами и золоченой резьбой он напоминал пышно украшенную шкатулку. Императрица, впрочем, недолго прожила в своем новом дворце: бурная жизнь и возлияния подорвали ее здоровье, и в 1761 году она умерла.

Екатерина II, принцесса из небогатого немецкого дома, воцарившись, страшно возмутилась разбазариванием денег на золочение фасадов дворца: при ней и далее лепнину просто красили. Новая самодержица российская не любила барокко, предпочитая ему классицизм, но из тех же соображений экономии оставила интерьеры Екатерининского дворца нетронутыми, просто пристроив к нему новые флигели, и сохранила атмосферу эпохи Елизаветы Петровны для потомков.

Фото: Wikipedia, Алмазный фонд, Царское село