Синдром жучка
Люди, приобретающие современную авторскую мебель, будь она от Леона Крие или Чи Винг Ло, являются, по сути, «мебельными инвесторами»: по наследству она перейдёт, изрядно подорожав. Коллекционеры, вкладывающиеся в антиквариат, являются инвесторами ровно по тем же причинам. Однако существуют и те, кто хотел бы жить в декорациях прошлого, но, условно говоря, без мебельного жучка. Такие люди — главные инвесторы в мебельное производство, которое занимается либо созданием честных копий, либо — хорошо стилизованных вариаций.
Подражатели и продолжатели
История копирования так же стара, как и история искусства. Разница в возрасте равна времени, необходимому для создания копии. Правда, копирование мебели в самой идее отличается от копирования, скажем, живописи.
Картина — штучный, авторский продукт, объект почти метафизический: подтверждённость авторства повышает её цену в разы.
Мебельное же производство технологично. Даже в старину мебельные мастера, в отличие от скрипичных, редко «вели» свои произведения от первой доски до последнего слоя лака. И были рады, если модель становилась массовой и диктовала моду. Кстати, в этом причина, почему в антикварных салонах всегда определят стиль, но редко назовут имя мастера.
Мебельным шедеврам XX века (на наших глазах превращающихся в антиквариат) в этом смысле куда более повезло. Фабрики Fritz Hansen, Artek, Cassina, выпускающие сегодня мебель по образцам Арне Якобсена, Алвара Аалто, Ле Корбюзье или Макинтоша, нередко начинали делать это ещё при жизни авторов. В итоге сегодня ностальгию по 1930-м или 1960-м можно утешить приобретением сервировочного столика «от Аалто» или не менее знаменитого кресла Swan «от Якобсена». Более того: это будут не адаптированные к нынешнему дню вариации, а именно те самые, дизайнерски и технологически продуманные предметы, что были созданы гениями совсем недавнего прошлого. Пока ещё нет смысла их менять: у живущих сегодня представления о комфорте сходные с Ле Корбюзье.
Серванты и поклонники
В принципе, существуют три главные причины, по которым приобретение антиквариата является покупкой скорее интерьера, чем мебели.
Первая состоит в том, что 300 лет назад люди отличались и телосложением, и манерами, и привычками. На «стуле из дворца» не развалиться: он заставляет вертикально держать спину. Полулёжа на козетке, неудобно смотреть телевизор.
Вторая — это груз жизни прежних владельцев, чужих историй, в буквальном смысле впитанных старой мебелью. Не каждый сможет впустить в дом стол, чью столешницу резал ножом чужой ребёнок, или сервант, на котором оставила пятно чужой рукой опрокинутая свеча. Многие не могут на это пойти, даже если мебель идеально отреставрирована (обратите внимание, что идеологически реставрация является операцией по удалению памяти. Что автоматически повышает цену предмета, хотя, казалось бы, основная цена антиквариата — именно в исторической памяти).
А третья — это технический прогресс, под который антиквариат не приспособлен. Вычурная красота барокко не ставила целью скрыть электрические провода. Ампирный буфет плохо сочетается с микроволновкой и посудомойкой, зато он хорошо сочетается с портретом Наполеона на Аркольском мосту.
Мебель престижа
Есть и ещё одно соображение, говорящее в пользу мебельных копий. На аукционе Sotheby’s в феврале 1996 года петербургское кресло в стиле «жакоб» (красное дерево, бронза) было продано более чем за €58 000. Точная копия, заказанная сегодня, обойдётся в 10−15 раз дешевле. В России собственное производство по созданию мебельных реплик имеет, например, петербургская компания «Геридон», известная среди антикваров обеих столиц качеством реставрационных работ. Причём если раньше «репликами» назывались лишь точные авторские копии, то теперь реплика может отличаться от оригинала размерами или пропорциями.
При этом добросовестные производители никогда не идут на обман: их мебель, даже точно копирующая прототип, никогда не будет названа его именем: притворство исключено. Например, итальянская компания Provasi, выпускающая «классическую» мебель, все свои коллекции позиционирует как оригинальные, подчёркивая, что они объединяют в себе «величественность» прошлого и современный комфорт.
Знаменитая — и тоже итальянская — Francesco Molon объединяет и реплики, и коллекции «по мотивам» под общими названиями Empire Collection и New Empire Collection (куда входит не только ампир, но и другие исторические стили). Качество работы крайне высоко: на секретере искусственно состарены даже задние стенки и внутренние части ящиков, в спальном гарнитуре Sipario пышность резьбы в виде бантов и листьев содержит долю иронии, а книжные шкафы стилистически отсылают не к французскому, а к русскому ампиру.
Объединение темы с вариациями темы вполне логично: вся мебель от Francesco Molon соответствует «новому имперскому стилю», что мгновенно было прочувствовано его адептами. Не случайно ампирной коллекцией этой компании меблированы кабинеты президента России в Ново-Огарёво и в Константиновском дворце (а также кабинеты его коллег в Ашхабаде и Тбилиси, губернатора Алабамы, десятки посольств и консульств, не говоря уже о министерствах, банках, отелях, «Газпроме», «ЛУКОЙЛе» и «Норникеле»). При этом вся президентская коллекция скромно числится под номерами: «путинский» стол из корня ореха артикул R36; книжный шкаф с микролифтом, поднимающим спрятанный в глубинах шкафа телевизор — L.6.03S.
Общая цена — €50 000.
Технология иллюзии
Технологическая изощрённость в смысле технической приспособленности и правда становится всё более популярной причиной заказа новой мебели по старым мотивам. Популярная «Тосканская кухня» всё от того же Molon, чьи цвет слоновой кости, резьба и позолота считаются созвучными «петербургскому» — то есть, опять же, имперскому — стилю, оснащена нишами под встроенную технику, подсветкой, доводчиками и системой полного выдвижения ящиков.
Пилястры с полукапителями скрывают выдвижные «элементы на 15» с полками для специй. Фронтон «очага» камуфлирует мощную вытяжку. При этом деревянные фасады выглядят подъеденными всё тем жучком и даже, если глаз не врёт, в парочке мест подзасиженными мухами, причём эффект достигается не только особой технологией окраски, но и механическим методом, при котором трещинки, желобки и «проеденные» жучком дорожки вырезаются непосредственно в массиве дерева. То есть и в этом сохранена верность итальянским мебельным традициям: вручную выполнены не только резьба, шпонирование, золочение — вручную они и состарены.
Честная история
Есть определённая честность в том, что роскошь нуждается во внешних проявлениях роскоши. «Дворцовый стиль» либо воспроизводится в дворцовых залах, либо иронично обыгрывается в каком-нибудь полиуретане — но «жить в душе» он никак не может. Чем больше в мире состоятельных людей — тем больше желающих дворцовый стиль либо воспроизводить, либо обыгрывать. Показателен список стран, в которых есть шоу-румы Francesco Molon: США, Россия, ОАЭ, Саудовская Аравия... Открыт в России и шоу-рум компании Provasi. Производить «дворцовую» мебель для итальянцев так же естественно, как для Петебурга жить день за днём в декорациях империи: это профиль и profile страны, где резьба и позолота — такая же часть окружающего культурного наследия, как в России резной палисад на Вологодчине.
Остаётся отметить, что у всех итальянских фабрик, специализирующихся на исторических копиях, есть немало современных коллекций, созданных собственными дизайнерами. Например, «гламурная» «Эклектика» Антонио д' Андреа для Francesco Molon сочетает голливудский блеск с итальянским ретростилем, а белая софа с лаконичным названием Silence общим силуэтом перекликается с софой Imperial из «ампирной» коллекции. А вот с чем перекликается сама Imperial, без специального исследования не узнать, поскольку антикварный прототип надёжно зашифрован артикулом D404.
Да и к чему такая точность, если уже появились фабрики, копирующие мебель «от Провази» и «Франческо Молона».
Кто производит копии и реплики мебели других эпох:
«Геридон», www.geridon.ru
Fritz Hansen (Арне Якобсен), www.fritzhansen.com
Artek (Алвар Аалто), www.artek.fi
Cassina (Ле Корбюзье, Макинтош), www.cassina.com
Provasi, www.provasi.com
Francesco Molon, www.francescomolon.com