«Некоммерческого искусства не существует в природе»

Анна: Лучше говорить о том, изменилось ли направление в коллекции, которую в прошлом начал Владимир, с моим появлением? Конечно, появились новые имена, много молодых авторов. Интересно помогать авторам в начале карьеры. Есть находки и с моей исторической родины. Владимир обратил внимание на работы замечательной грузинской художницы Tea Gvetadze, и я с радостью поддержала покупку двух картин в нашу коллекцию.

Владимир: У нас в коллекции работы художников со всего света. Искусство демократично по своей сути, здесь не место дискриминации по национальному, расовому или гендерному различию. Важнее твоё отношение к самим произведениям искусства: ты что-то встречаешь и говоришь: «Я хочу с этим иметь дело!» В голове крутится: «Надо брать, надо брать».

Жалко, что всю коллекцию невозможно разместить на стенах: столько места и в музее нет. Поэтому наличие шедевров у тебя в запаснике и знание того, что ты можешь их в любой момент пустить в свой мир, для меня важно. Это райское состояние, ты курируешь свой собственный мир. Иногда есть соблазн купить что-то из работ, предлагаемых на аукционе VLADEY или в собственной галерее. Но здесь всегда приоритет коллекционерам, они короли и принцессы. Им предоставлен первый выбор, но бывает и так, что они недооценивают какие-то произведения. Тогда доходит очередь и до нас. Можем купить для коллекции или для реализации в будущем.

Сейчас появилось интересное новое поколение художников в Москве и Санкт-Петербурге. Стоят их работы пока недорого, нам очень интересно наблюдать за их развитием. Есть у этого искусства и скрытый потенциал — когда откроются международные рынки, они там обязательно окажутся. Вокруг молодых звёзд формируется и новое поколение коллекционеров, так что поддержка и на этом уровне есть.

Есть у нас и незыблемые части коллекции — расставание с работами оттуда или невозможно, или получается только по нерыночным ценам. Бывает такое, что коллекционеру хочется какую-то работу, а ты не собирался её продавать, она тебе самому дорога. Отказать нельзя, мы же дилеры, не должны конкурировать с коллекционерами. Что делать? Я нашёл решение, приемлемое для меня. Объявляем цену, в разы превосходящую текущую рыночную. Обычно сделка не происходит, и хорошо — работа остаётся у нас, мы ей и наслаждаемся дальше. Но было и такое, что приходилось расставаться с шедеврами. Что же — значит, кому-то она оказалась нужнее...

Работаем мы и над созданием институциональной коллекции «Золотой фонд». В неё входят работы, которые интересны для музея мирового уровня. Это просто уже готовый музей! Хочешь, чтобы Третьяковка или Центр Помпиду тебе завидовали, — покупай «Золотой фонд». Эта история уникальна, часть этого проекта мы покажем на DA!MOSCOW.

Анна: Да, мы не останавливаемся, поэтому нам легко говорить с коллекционерами на одном языке.

Интересно ли вам коллекционировать новые появляющиеся медиумы?

Владимир: Сейчас все говорят про NFT, там появилось много новых имён, в основном создающих цифровое искусство. Это очень специфичный и новый рынок. Ребята хайпуют! Пока мы не нашли для себя интересных работ для коллекционирования. Но внимательно смотрим за развитием этого сектора. Возможно, в будущем появится что-то интересное, мы не зашорены, понравится — купим!

Анна: Эмоциональной связи с токен-искусством у нас не возникло. Посмотрим, что будет дальше. Я долгое время пыталась осознать философию покупки нематериального искусства. Пока сами не готовы к такому коллекционированию.

Для вас коллекция — это незыблемый конструкт? Или если есть спрос на художника, то вы можете его работу предоставить на аукцион?

Анна: Отчасти Владимир ответил уже на этот вопрос. Мы в первую очередь галеристы, и коллекционер, его «хотелки» всегда у нас на первом месте.

Владимир: Часто эмоциональная связь с произведением искусства со временем исчезает, тогда легче расставаться с ним. Это нормально. Поэтому никогда не говорим: «Никогда». В цене произведения искусства эмоциональная составляющая часто оказывается на первом месте. При этом, конечно, принимается во внимание и рыночная ликвидность, и потенциал роста. Трудно, — а, скорее всего, невозможно, — построить незыблемые финансовые модели на рынке искусства. Возьмём для примера аукционы. Публикуется уважаемая всеми оценка. При этом диапазон между минимальной и максимальной оценкой может составлять 50%. При этом торги могут начаться на 30% ниже, а закончиться на 50% выше. Трудно себе представить биржевой товар, который может в течение дня менять стоимость на 200%, и так каждый день.

В последнее время мне часто задают вопросы по поводу инвестиций в искусство. Моя позиция простая: «Покупай то, что нравится». Я стараюсь не давать конкретных советов: покупатель сам должен принять решение. Гарантии может дать нанятый советник, который за результат не отвечает. Другое дело — репутация эксперта с 30-летним опытом. Мне нравится, что мои покупатели довольны, никто не приходит и не говорит: «Что ты мне за ерунду продал, где этот художник теперь?» Будем продолжать в том же духе — поддерживать самых талантливых и современных. Цена на их лучшие работы всегда будет в порядке.

Бывает ли такое, что вы лично покупаете работу себе исключительно из-за её инвестиционного потенциала?

Владимир: Покупка с ориентацией исключительно на инвестиционный потенциал возможна только в рамках бизнеса, если уверен, что заработаешь. И когда надо поддержать талантливого, но недооцененного художника. У нас нет такого, чтобы мы пачками покупали себе работы художника только в надежде, что он вырастет в цене. У меня есть теория «найди своего Ван Гога», когда в надежде найти недооценённого автора, неопытные в искусстве, но состоявшиеся в бизнесе коллекционеры начинают скупать картины на корню. В большинстве случаев их ждёт жестокое разочарование.

У вас есть хранилище? Или когда есть галерея, хранилище по определению не нужно?

Владимир: Есть хранилище, коллекция и бизнес разделены тонкой стенкой. Почти невидимой. Граница на замке!

В общественном поле аукцион по эмоциональному накалу часто сравнивается со спортивными соревнованиями. Вам — людям по ту сторону игры — насколько тяжело эмоционально каждый раз участвовать в процессе?

Владимир: Тяжело ли футболисту, каждую игру выходя на поле, заниматься одним и тем же? С одной стороны, непростая работа, с другой стороны, гигантский эмоциональный подъём и радость от побед. Так и у нас. Радость от продажи работ не только потому, что это деньги, но и от того, что ты вместе с командой смог доставить радость и покупателю, и продавцу, и художнику. Такой всеобщий win-win.

Анна: Сейчас мы немного скучаем по 2020 году, когда мы каждую субботу проводили аукционы, а это примерно 40-50 произведений каждую неделю. Я горжусь нашей командой, это уникальное время, когда мы смогли понять, что на многое способны. Во многом опередив даже иностранных конкурентов в технологиях проведения аукционов, мы смогли поддержать наших художников и заинтересовать миром искусства новых коллекционеров.

Скоро грядёт арт-шоу DA!MOSCOW. Расскажите о нём? Что нас ждёт?

Владимир: Мы пробуем «бутиковый» формат, поменяли место проведения. Теперь это не разухабистый Гостиный двор, а более камерные залы Фонда культуры «Екатерина». Мы очень довольны, что DA!MOSCOW «tag7подзавёл» механизм конкуренции среди ярмарок. Посмотрите, только в Гостином дворе уже три ярмарки современного искусства разного уровня и содержания! Это замечательно. Художники и галереи становятся более заметными, большие мероприятия привлекают внимание зрителей и коллекционеров. Так что моя позиция простая: чем больше ярмарок, тем лучше. Конкурируйте на здоровье! А мы идём дальше, экспериментируем с форматами. Для нас самих интрига — каким же получится DA!MOSCOW в 2021? Уверен, что искусство будет высокого уровня, команда — профессиональной, коллекционеры — за нас! Ждём хороших результатов.