Синтетические бриллианты: мифы и реальность

Правильный ответ – практически ничем. Чистый углерод спрессован миллионом лет геологических процессов или сжат методом осаждения пара в лаборатории, причём для образования алмаза в обоих случаях требуется примерно одинаковое время – две-три недели. Химическая структура одинаковая. Кристаллическая – тоже. Единственная разница – в основе каждого синтетического бриллианта есть «зерно», вокруг которого растёт кристалл. Чаще всего используют крошечный кусочек углерода (уголь), чтобы сохранить химическую идентичность, но зерном может стать всё что угодно – частица волоса, ногтя, прах. С траурно-сентиментальной темой не без успеха пытались заигрывать некоторые американские лаборатории. В плане визуальной идентичности бесцветные синтетические бриллианты от натуральных не отличить даже под 15-кратным увеличением. Правда, независимый ювелирный эксперт, 35 лет проработавшая в компании De Beers, утверждает, что «при огранке мастер легко поймёт, натуральный перед ним бриллиант или созданный в лаборатории». Чтобы изучить искусственные алмазы во всех подробностях, компания De Beers организовала собственную лабораторию – Element Six.

Сегодня большинство лабораторно выращенных бриллиантов пытаются выдать за природные. Плохая новость в том, что если подделку не обнаружили на уровне производства, то в магазине это тоже не определить. Хорошая – вы никогда не узнаете, что вас обманули. Возможность подмены заставляет нервничать не столько покупателей, сколько экспертов и ювелиров – на кону репутация.

Десятки лабораторий производят бриллианты. Часть из них американские. Они отличаются принципиально экологичным подходом к выращиванию камней – использованием возобновляемой энергии и т. д. Кроме них технологию быстро освоили и продолжают совершенствовать множество китайских лабораторий, которые поставляют на рынок всё более интересные камни голубых, зелёных и розовых оттенков. Им дорогой экологичный подход не близок: они питаются от стандартного электричества или, как шутят в индустрии, топят каменным углём.

До выхода на рынок De Beers c брендом Lightbox украшения с искусственными бриллиантами продавали несколько американских компаний (которые их же и производили), причём по цене лишь на 30% ниже натуральных камней. Главным маркетинговым отличием и приманкой для покупателей стали экологичность и этичность лабораторных камней. Во всём остальном новые игроки пытались играть на том же поле – использовали ту же идею «нечто ценное для ценных моментов вашей жизни», близкий дизайн, те же огранки. Проще говоря, синтетика попыталась сыграть на поле натуральных бриллиантов. То есть отъесть кусок рынка, который годами формировали De Beers, с помощью дорогостоящих рекламных кампаний воспитывая в покупателях желание тратить на бриллианты значительно больше их реальной стоимости.

Синтетические бриллианты довольно быстро эволюционировали от банального обмана и попыток спрятать их в партиях натуральных камней до небольших ювелирных марок, радеющих за экологию и этичность. Самые известные – Diamond Foundry (инвесторы Леонардо Ди Каприо и Мирослава Дума), ORRO, Gordon Max, Innocent Stone, Carat, линия Atelier Swarovski, которую активно промоутирует Пенелопа Крус, и ещё десяток других. Большинство производств расположено в Америке и Азии, хотя есть и одна довольно известная среди профессионалов лаборатория в Сестрорецке – именно здесь два года назад был выращен самый крупный искусственный синий бриллиант весом 5 каратов. Общими усилиями идею своеобразной уникальности и ценности синтетических бриллиантов удалось донести до журналистов, а затем и до потребителей.

Совсем недавно этичность была главным конкурентным преимуществом лабораторных камней – мол, их делают люди в белых халатах, работающие согласно всем нормам трудового законодательства. Не то что «кровавые» натуральные, которые добываются неизвестно как и служат разменной монетой для нелегальных военных диктатур в африканских странах. Сегодня диамантёры честно признаются – на рынке натуральных бриллиантов всего около 4% сырья сомнительного происхождения. Все остальные добытчики стремительно присоединяются к Кимберлийскому процессу, внедряют трейсинг камней, и у клиента Tiffany, покупающего кольцо с бриллиантом, есть возможность отследить судьбу камня вплоть до смены, когда он был добыт, и имени шахтёра (да-да, советская «упаковщица №7» становится важным маркетинговым инструментом).

Алмазодобывающие компании объединились в попытках просветить общественность, что синтетические камни не имеют «ни души, ни божественного прикосновения». Пошли в ход слоганы вроде Real is rare, real is a diamond. Но чем больше ювелиры и добывающие компании рассказывали о разнице в свойствах, «редкости» и «уникальности», тем больше они лили воду на популяризацию синтетических камней. По отношению к ним пресса сменила тон со снисходительного на уважительный: вместо «синтетических», что всегда несёт некий негативный оттенок чего-то ненастоящего, их стали называть «выращенные человеком», что, согласитесь, уже гораздо привлекательнее. И диамантёры забеспокоились всерьёз.

Запуская Lightbox, De Beers преследовал две простые цели. Первая – создать синтетическим бриллиантам репутацию на уровне стразов: модно, дёшево, несерьёзно. И вторая, гораздо более важная – опустить их стоимость. Вторая цель была достигнута довольно быстро – уже через полгода цены на лабораторные бриллианты болтались в районе 50% от рынка натуральных. Правда, ещё через полгода цены на натуральные камни также начали опускаться – перенасыщенность рынка никогда не приводила к иному результату, а для большинства потребителей вопрос цены оказался гораздо более значимым, чем вся маркетинговая шелуха вроде «настоящее – редко». Более того, оказалось, что в случае крупных камней, особенно цветных, потребитель также интересуется прежде всего ценой, а затем уже натуральностью, экологичностью и прочей лирикой.

Единственный минус – репутация у лабораторных камней по-прежнему не блестящая. Они уже достаточно хороши, чтобы покупать и носить, но ещё не настолько интересны, чтобы признаваться в этом с гордостью.

Фото: Photo Library/East News, Thomas Evans/Unsplash