Экскурсия в музей «Собрание»
«Собрание» – детище бизнесмена и коллекционера Давида Якобашвили и чуть ли не главный музейный «долгострой» Москвы. Разговоры о нём шли без малого пятнадцать лет. Сами размеры здания на Солянке наводили на мысль, что внутри скрывается нечто грандиозное. Но свои секреты оно хранило стойко, словно музыкальная шкатулка, ключ от которой потерян. Собственно, с музыкальных шкатулок вся эта история и началась.
Бизнес-партнёр Якобашвили, швед Билл Линдвалл был знатоком и любителем всего, что специалисты называют «самоиграющей музыкальной механикой»: шкатулок, граммофонов, звучащих пудрениц, механических пианино и заводных фигур-автоматонов. Опасаясь, что после его смерти наследники распродадут коллекцию, он предложил Якобашвили купить её целиком. Тот согласился — и увлёкся.
За 18 лет коллекция выросла с 460 экспонатов до 20 000 и на четырёх этажах построенного для неё здания целиком уже не помещается. Чего здесь только нет: поющие чучела птиц в клетках, ярмарочные органы, механические оркестрионы, в недрах которых скрывается набор инструментов, которого хватило бы на небольшой джаз-банд. Тематика собрания с годами расширилась: в нём появились декоративно-прикладное искусство, графика, бронзовая скульптура и, разумеется, часы — они занимают почти целый этаж. Самый старый экспонат датируется XVI веком.
Здесь есть произведения всех главных мэтров часового искусства, включая Абрахама Луи-Бреге. Открытия поджидают на каждом шагу: например, модные сейчас часы-скелетоны, оказывается, были в ходу еще в XVIII веке, только не наручные, а настольные.
Особый раздел посвящен каретным часам. Наполеон обязал своих офицеров возить их с собой в походах. Возможно, блистательные победы Великой армии объяснялись тем, что её атаки начинались точно по графику? Не меньше, чем сто лет назад, интригуют «магические» часы Жана-Робера-Удена с прозрачным циферблатом, где стрелка движется будто по волшебству.
Представлен и этакий часовой постмодернизм— каминные часы в виде собора с гигантским циферблатом на фасаде или картина пражского мастера XIX века, где настоящий механизм отмеряет минуты беседы Мефистофеля с Фаустом: закончится завод, и фраза последнего «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» станет явью.
Фото: Текст: Екатерина Вагнер