Серпом по Фаберже: как санкции влияют на олигархов, собирающих искусство
В Лондоне отменена традиционная Неделя русского искусства, проходившая в начале июня и собиравшая состоятельных покупателей из России. Прямые потери невелики: российское искусство составляет менее 1% всего оборота Sotheby's и Christie’s. Однако чтобы обезопасить себя, аукционные дома вообще перестали принимать ставки от отечественных покупателей, которые щедро платили за современное искусство и другие наиболее дорогие сегменты. Прежде олигархи тратили миллионы на аукционах и в галереях США и Великобритании. Лишиться таких покупателей для дилеров трагично, но в нынешней ситуации мало кто готов подставляться.
Sotheby’s и Christie’s поясняют свое решение не только этическими соображениями, но и логистическими трудностями, закрывать русские департаменты не спешат и вообще ведут себя осторожно. А вот британский Bonhams не только отменил собственные русские торги, но и призвал коллекционеров бойкотировать аукционный дом Phillips. Контрольный пакет акций дома принадлежит Mercury Group, основанной российскими предпринимателями Леонидом Фридляндом и Леонидом Струниным.
Несмотря на то, что ни один из них не живет в России и не вошел в санкционные списки, против дома выступили и другие деятели культуры. Так британско-индийский скульптор Аниш Капур заявил, что Phillips – такая же хорошая мишень, как футбольный клуб «Челси», принадлежащий Роману Абрамовичу (Абрамович покинул пост директора и готов продать клуб).
Сам Абрамович пока под серьезные санкции не попал, однако в Музее «Гараж», основанном его бывшей женой и коллекционером Дашей Жуковой, западные художники активно отменяют выставки. Коллекция «Гаража» собиралась во многом благодаря посредничеству влиятельной американской галереи Gagosian, владелец которой Ларри Гагосян поддерживал тесные связи с Абрамовичем.
В частности галерея помогла купить «Триптих» Фрэнсиса Бэкона ($86,3 млн) и «Спящего социального работника» Люсьена Фрейда ($33,6 млн). Крупнейшей сети галерей современного искусства придется искать выход из ситуации, опасной для репутации и бизнеса, но сложно поверить, что она откажется от непубличных частных сделок с искусством.
Еще один клиент Гагосяна – находящийся под санкциями соучредитель Альфа-банка Михаил Фридман, купивший через галерею «Происхождение Мидаса» Дэмиена Херста и «Четыре Мэрилин» Энди Уорхола ($38 млн), однако известно, что особо искусством он не увлекается. В отличие от своего партнера Петра Авена.
За обширное собрание произведений русского искусства начала ХХ века, принадлежащее Авену, особенно тревожно. Вся его европейская собственность заморожена. Авен планировал открыть в 2025 году частный музей в Риге, но на купленное им здание уже наложен арест. Коллекционер вынужден был выйти из попечительского совета Королевской академии, его лишили членства международного совета Галереи Тейт. Согласно анонимным источникам, большая часть коллекции Авена вывезена из Латвии. Он пытался договориться с музеями Великобритании о передаче своего собрания, но переговоры зашли в тупик.
Петр Авен был завсегдатаем Российского антикварного салона, главной отечественной художественной ярмарки, покупал много и с интересом. Один его уход с рынка скажется на многих игроках. «Недавно я нашел в одной старой коллекции прекрасную работу Врубеля, – рассказал один из участников московского арт-рынка. – Такие работы в первую очередь предлагали Авену. Он и оценит, и не поскупится. А что нам делать теперь?»
Одна из работ из собрания Авена уже задержана в Париже: «Автопортрет в сером» Петра Кончаловского не вернулся с выставки «Коллекция Морозовых. Шедевры современного искусства», которая проходила в фонде Louis Vuitton. Вторая работа из этой экспозиции – портрет Тимофея Морозова кисти Валентина Серова – принадлежит Музею искусства авангарда, частному публичному собранию Вячеслава Кантора. Кантор попал под санкции Великобритании, которая заморозила счета его благотворительного фонда, и был вынужден уйти с поста президента Европейского еврейского конгресса. Большая часть собрания Кантора находится в его музее (по некоторым оценкам, около 400 работ общей стоимостью $150-200 млн), и это тот случай, когда хранить свои работы в России оказалось безопасней.
Даже олигархи, фактически не попавшие под санкции, вынуждены разрывать свои связи в арт-мире из-за того, что культурные институции столкнулись с давлением со стороны политиков и общества. В Нью-Йорке российский миллиардер и меценат Владимир Потанин вышел из попечительского совета музея Гуггенхайма, который он поддерживал более 20 лет.
В Лондоне галерея Tate лишила звания почетного члена своего благотворительного фонда Виктора Вексельберга. В этих случаях хотя бы речь не идет о возможной конфискации собственности. Впрочем, на момент публикации статьи экспонаты из коллекции Вексельберга находились на выставке «Фаберже в Лондоне» и данных о том, вернутся ли они в Петербург (в Музей Фаберже, основанный коллекционером), не было.
А именно к конфискации и стремятся США, Канада и ведущие страны Западной Европы, которые объявили о создании международной рабочей группы для выявления и замораживания активов, принадлежащих российским властным элитам в других юрисдикциях (REPO – Russian Elites, Proxies and Oligarchs). Но чтобы заморозить актив, нужно доказать, кому он принадлежит, что в мире искусства, где анонимные покупки — обычное дело, сделать особенно трудно.
На рынке дорогостоящего искусства сложно установить фактического покупателя, ведь чаще всего такие сделки заключаются через частных посредников или компании. Обеспечить сохранность покупкам помогают фрипорты: никто точно не знает, что находится внутри этих тайных хранилищ, расположенных в Женеве, Люксембурге, Сингапуре и пользующихся статусом свободных таможенных зон. Произведения искусства могут быть куплены и проданы, не покидая фрипортов, что позволяет им оставаться незамеченными.
Международные аукционные дома на словах готовы способствовать процессу выявления сделок с клиентами, попавшими под санкции, но на деле речь идет о раскрытии конфиденциальной информации. Если такой прецедент случится без соответствующего судебного решения, он нанесет серьезный репутационный ущерб как самим домам, так и арт-бизнесу в целом. Аукционные дома рискуют лишиться не только русских клиентов, но и крупных покупателей из Китая, арабских стран, которые часто рассматривают искусство исключительно как инвестицию.
Конфискация имущества в пользу государства возможна только через судебное решение, доказывающее, что эти предметы являются доходами или орудиями преступления. Процесс такого расследования длительный и трудоемкий, что повлечет для коллекционеров невозможность распоряжаться и даже пользоваться своими собраниями. Но помимо самих российских олигархов, санкции окажут заметное влияние на арт-рынок внутри России и за ее пределами, на деятельность галерей, музеев и других культурных институций.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Фото: Getty Images, LetterOne Group/Flickr Creative Commons