Микронити, чипы и гаджеты – технологии на страже подлинности товаров класса люкс
На далёких монгольских холмах слышится звон колокольчиков – это приближается стадо кашемировых коз. Женщина идёт на звук, пробираясь по гористой местности с небольшим баллончиком под мышкой, быстро нагибается и опрыскивает спреем подбрюшье каждого животного, не оставляя никаких следов, будто её никогда здесь и не было.
Несколько месяцев спустя где-нибудь в Беверли-Хиллз продавщица бутика подносит кашемировый свитер к сканеру, приаттаченному к кассе. На экране высвечиваются дата и место, где в Монголии был помечен кашемир, а также фабрика, где произвели пряжу, и даже число, когда свитер приехал в Штаты. «Мы используем искусственную ДНК, чтобы гарантировать происхождение и качество товара», – объясняет она покупателю, показывая видео со знакомым нам холмистым пейзажем.
Пока это выглядит научной фантастикой, но недалёк тот день, когда сырьё, предназначенное для дорогой одежды, будут помечать невидимым несмываемым маркером. И это лишь один из способов борьбы индустрии роскоши с подделками.
Контрафакт – невероятно прибыльное дело. Ежегодно оно обходится экономике в $500 миллионов, а к 2022 году, по прогнозу парижской Организации экономического сотрудничества и развития, эта сумма достигнет $2,3 триллиона. Всемирная организация потребителей заявляет, что на подделки приходится 7% глобального товарооборота.
Этот рост во многом спровоцирован экономическим кризисом 2008 года, когда многие потребители со здоровым аппетитом к премиальным товарам были вынуждены затянуть пояса. Фейк расцвёл пышным цветом. Цепочки поставок внушали всё меньше доверия, контрафакт производили на европейских фабриках в ночные смены, а стремительно набирающая обороты е-commerce создала новую платформу для его сбыта. В 2018 году одни только фэшн-марки потратили на борьбу с фейком более $6 миллиардов. Немалая часть этих средств ушла на защиту подлинности товара с помощью новых научных методов.
Американская компания Applied DNA Sciences, например, может закрепить свои синтетические ДНК-молекулы практически на любой поверхности, как уверяет вице-президент текстильного отдела Мей Лин Ван. Для каждого клиента создаётся уникальный образец, который попадает в базу данных. Впоследствии каждый продукт можно протестировать. Система предусматривает два пути: «мазок» берут с изделия ватной палочкой, а дальше либо помещают его в машину, которая расшифрует генетическую последовательность, либо – в раствор, окрашивающийся в красный цвет в присутствии синтетической ДНК. Задача фирмы – создать сканер, похожий на девайс в вымышленном бутике в Беверли-Хиллз.
Как объясняет Ван, вынести, передать или скопировать ДНК вне лаборатории невозможно, и американский Департамент защиты знает это не понаслышке. Его учёные более года безуспешно пытались переделать ДНК или переместить её на другую поверхность. Для марок категории люкс, считает Ван, обязательное использование этой технологии облегчит контроль за поставками.
Многие фирмы, использующие ДНК-трекинг, защищают свою продукцию и аналоговыми методами, которые разрабатывает OpSec Security, британское предприятие с офисами по всему миру. «Мы все гонимся за золотым стандартом подлинности, и объединение физических и диджитал-технологий делает нас на один шаг ближе к цели», – говорит Билл Паттерсон, вице-президент OpSec по глобальному маркетингу. Его фирма разрабатывает едва заметную маркировку для дополнительной гарантии подлинности товара. Возьмите любой предмет одежды и посмотрите на него повнимательнее. Ярлык с рекомендациями по уходу может включать некую последовательность цифр, которые обозначают номер серии. Иногда в шов вшит кусочек ткани, который вы сможете удалить, только если точно знаете, где его искать.
А ещё есть вшитые в ткань ультратонкие пластиковые микронити с нанесёнными на них изображениями или фразами, которые видны только под увеличительным стеклом. Это может быть логотип или что-то более креативное – к примеру, какое-нибудь ругательство. Одна фэшн-марка именно таким образом заявила, что подделки носят только пираты и проститутки.
Конечно, такие технологии будут гораздо эффективнее, если их внедрят как стандарт во всём секторе. А пока жизненно необходимо проверять подлинность на каждом этапе поставок. Новое слово в этой сфере – искусственный интеллект, или машинное обучение. Анти-фейковая система нью-йоркской фирмы Entrupy как раз основана на ИИ. Её оборудование состоит из увеличительной линзы, прикреплённой к задней поверхности смартфона, и специального приложения. Девин Баттерсби из службы поддержки клиентов Entrupy показывает, как оно работает. Перед ней две одинаковые на вид сумки. Через приложение она сканирует лого, подкладку, внешние швы. Результаты у сумок разные. Одна через несколько секунд признана настоящей. Другая названа «неопознанной». Такой эвфемизм использует компания для обозначения фальшивки. Сканы, которые сделала Баттерсби, были загружены в базу данных с 260-кратным увеличением. Затем их сопоставили с более чем 50 миллионами фото 60 тысяч уникальных предметов, собранных за 80 лет. А затем был вынесен вердикт.
Прелесть ИИ ещё и в том, что базу данных пополняют сами покупатели. Каждый скан тут же добавляется в систему. Когда фирма впервые протестировала разработку в 2016 году, её точность составляла 94%. Сегодня сооснователь Entrupy Видьют Сринивасан говорит о 99,1% и гарантирует возврат денег, если окажется, что гаджет ошибся. Пока это было всего 20 раз за всю историю фирмы. Если сравнить с $70 млн стоимости товаров, результат совсем неплохой. У устройства уже несколько сотен пользователей (аренда девайса стоит $299, а ежемесячная подписка – от $99). Среди них универмаги и онлайн-сервисы, перепродающие дорогие товары, например, The RealReal и Material World. Прибор Entrupy задумывался для сумок как самого подделываемого товара, но теперь его адаптируют для сникеров и другой обуви. Работать с блестящими поверхностями сложнее, поэтому применить систему к бриллиантам, стеклу или фарфору пока невозможно.
Определение подлинности часов требует совсем другого подхода, как объясняет Саймон Стерн из Vintage Caliber. Один из топовых европейских часовых дилеров, Стерн c особым тщанием выявляет подделки. Раньше люминесцентные часы содержали частицы радия, что позволяло им светиться. Эту практику по соображениям безопасности давно отменили, и Стерн использует наличие радия как первый тест. Благодаря счётчику Гейгера он может узнать, что часы сделаны до 1960-х годов. Другой вариант – в тёмной комнате направить на циферблат ультрафиолет. Радий не только долговечный, но и агрессивный элемент, десятилетиями разрушающий сульфиды, которые вызывают свечение. «Часы должны вспыхнуть и быстро погаснуть, – говорит специалист. – Если они продолжают сиять несколько минут – это явный признак реставрации или имитации».
Когда у Стерна есть сомнения по поводу нелюминесцентных часов, на помощь приходит неразрушающий спектральный анализ, который вычисляет химический состав сплава или краски. У каждой мануфактуры они свои. Производители действительно так озабочены обезвреживанием будущих имитаторов, что меняют материалы, с которыми работают. Свидетельство тому – интерес к экзотическому, сложному для добычи сплаву тантала и вольфрама, который чертовски сложно обрабатывать. А вот модели Hublot, сделанные из керамики или углеволокна, подделать возможно, но слишком дорого, и фальсификаторы на них ничего не заработают.
Однако потенциальный куш за фальшивое произведение искусства достаточно большой, чтобы оправдать трудоёмкую подделку. Неудивительно, что на арт-рынке фальшивок больше всего. Взять хоть нью-йоркскую Knoedler Gallery, которая насчитывала 165 лет и закрылась в 2011 году, когда сознательно или непреднамеренно на миллионы долларов продала фальшивые полотна Ротко и Джексона Поллока. Всё вскрылось благодаря стараниям охотника за подделками Джейми Мартина. Проверяя вновь открытого Ротко, он применил стереомикроскоп и определил, что подпись процарапали иголкой. А на другом полотне краски включали пигмент Red 170, который появился на рынке спустя годы после гибели Поллока в автокатастрофе. После своего доклада Мартин получил должность директора по научным исследованиям в Sotheby’s. А галерее Knoedler не следовало целиком полагаться на суд своих экспертов – человеческий фактор никогда нельзя исключать.
На это есть ответ у фирмы Artendex, ещё одного стартапа, который сотрудничает с голландским Ателье реставрации и исследования живописи, возглавляемым профессором и экспертом по ИИ Ахмедом Эльгаммалем. Он говорит, что у методов Мартина есть свои слабые стороны. «Технологии, определяющие подделку, зависят от физических характеристик произведения искусства: полотна, пигмента», – объясняет Эльгаммаль. Почему не обратить внимание на штрихи на этом полотне, такие же уникальные для каждого художника, как и подпись?
Эльгаммаль как раз разработал для этого особый алгоритм. Сначала система отсканировала 300 линий, нарисованных такими гениями, как Пикассо, Матисс или Шиле, а затем глубокая рекуррентная нейронная сеть изучила эти сканы, определяя характеристики штрихов каждого художника. Затем команда протестировала результат, используя как подлинные, так и поддельные работы. На начальных тестах искусственный интеллект Artendex показал 85% попадания.
Эльгаммаль работает над усовершенствованием анализа и хочет освоить и другие сферы искусства, например живопись, но признаёт, что тут есть свои сложности. «Мазки не всегда чёткие. В импрессионизме вы видите их ясно, но у старых мастеров разглядеть их почти невозможно». Если бы стены галерей могли говорить, а радиочастотная идентификация (RFID) и чипы связи ближнего действия (NFC) существовали сотни лет назад, они могли бы порассказать много интересного. Микрочипы можно незаметно интегрировать куда угодно и использовать для трекинга и мониторинга. Первые ласточки, в том числе такие фэшн-бренды, как Moncler, Ferragamo и Burberry, уже несколько лет с ними экспериментируют. Восемь лет назад в Лондоне на открытии флагманского магазина Burberry покупатели, подержав вещи с RFID-чипами у экранов, получали информацию о том, как они сделаны. Stefano Ricci продвинул эту технологию ещё дальше – пять лет назад стал интегрировать RFID-чипы в свои товары, в основном кожаные изделия. «Это одновременно убыстряет логистику и делает её более безопасной и чёткой», – говорит CEO фирмы Никколо Риччи. Сейчас Ricci внедрил ещё и NFC-чипы, ту же технологию использует Apple Pay. Информацию можно считать с помощью смартфона – достаточно, установив соответствующее приложение, провести им перед вещью марки Ricci, чтобы убедиться в её подлинности.
Ту же технологию уже более 10 лет использует производитель вин из долины Напа Opus One. CEO компании Дэвид Пирсон говорит, что очень доволен результатами – благодаря чипированию количество подделок стремится к нулю. Сканирование чипов на бутылках не только устраняет сомнения в подлинности, но и запускает короткое видео о винном хозяйстве.
Иногда полезно сделать меры безопасности одновременно очевидными и незаметными. В этом убедилась марка Gillardeau. Французская семейная фирма в четвёртом поколении производит самые дорогие устрицы в мире. Каждый год две тысячи моллюсков попадает в рестораны, и цена на них доходит до $11 за штуку. Неудивительно, что устрицы Gillardeau постоянно подделывали и крали. Столкнувшись с этой проблемой, пять лет назад семья потратила миллионы на лазер, который оставляет гравировку в виде логотипа на каждой раковине, не разрушая её целостности и не влияя на вкус.
Параллельно они обратились в Heol Design Оливье Дескуба, который придумал хитроумное, но простое решение: положил в пустую раковину трекинговый девайс. «Самое сложное было покрыть приводной радиомаяк смолой, чтобы он стал водостойким, но теперь у нас безопасный и прочный продукт», – уверяет Дескуб. А Gillardeau, потратив на его гаджеты $185, могут проследить путь устриц с фермы до стола.
Фото: AP/East News; Maison Gillardeau; архивы пресс-служб. Иллюстрация: Charles Williams