Василий Кривошеин: «Я думал, что в моей работе будет много творчества»

– Изначально, когда я стал архитектором, я думал, что в моей работе будет много творчества. Очень много творчества. Работы с цветом, формой. Но реальность больших строек обрубает все творческие процессы, как это было у меня со стадионами, спроектированными к чемпионату мира по футболу в Ростове и Калининграде, – рассказывает Василий. – Да, начинает процесс архитектор. Он творец, который запускает весь этот механизм. Но доля творчества есть только в самом начале. Процесс проведения объекта через все согласования с заказчиком, все экспертизы и проверки очень долгий и не имеет никакого отношения к творчеству.

В какой-то момент ноша навалившейся рутины оказалась слишком велика, и Василий принялся искать отдушину, в которой смог бы реализовать свой креатив. Первыми вещами, которые Кривошеин сделал как ювелир, были те самые деконструктивистские перстни на его руках.

– Я психанул и сделал за три месяца порядка десяти коллекций – нарисовал, смоделировал и заказал. Мои вещи – по сути арт-объекты. Деконструктивизм и стилистика биотека близки мне и в архитектуре, поэтому кольца я рисовал в таком же стиле. То, что человек носит, – как бы часть его самого. Это отражение его внутреннего мира, его личности. И именно с этой точки зрения я подхожу к ювелирному искусству. Конечно, в нём куда больше творчества, той самой работы с формой и цветом, чем в архитектуре. Я бы не смог воплотить подобные задумки в строительстве, так как это либо слишком дорого, либо слишком сложно, и у нас просто нет необходимых технологий.

Сотрудничество с Epic Jewellery стало результатом целого ряда случайностей. Коллега Кривошеина случайно узнала о том, что на досуге он создаёт украшения. Оказавшись в Европе на свадьбе друзей, она, опять же случайно, познакомилась с Захаром Борисенко, основателем Epic Jewellery, которому нужны были новые креативные дизайнеры. И вспомнила про Василия.

Первые самостоятельные коллекции Кривошеина были брутальными, подчёркнуто мужскими и довольно далёкими от того, что требовалось. Но Захар увидел в Василии потенциал, поверил в него и предложил рисовать коллекции для бренда. Спустя некоторое время и несколько отвергнутых идей Кривошеин смог создать украшения в стиле бренда. Первыми реализованными концептами стали украшения для коллекции «Космология».

– Мне хотелось сделать что-то футуристическое, на будущее. То, что будет актуально и через несколько лет. В архитектуре меня вдохновляли смелые люди, которые делают что-то ни на что не похожее. И в работе с украшениями я сам стараюсь быть смелым. Когда я рисую мужские вещи, я их рисую для себя. Как бы эгоистично это ни звучало. Какие-то вещи не одобряются брендом, но это не влияет на творчество. Я делаю то, что мне нравится. Все мои работы я вижу в динамике – пытаюсь поймать застывшее мгновение. Но, конечно, я понимаю, что не могу позволить себе какието слишком технологичные вещи. Я хочу, чтобы мои работы были доступными. Мне не хочется делать их слишком сложными, а следовательно, и слишком дорогими. Но иногда всё же приходится идти на компромисс. Даже у лучших архитекторов реализуется лишь 5-10% проектов. У лучших дизайнеров ювелирных украшений и того меньше.

– Я не хочу, чтобы мои работы оставались только на бумаге. Вещь – незавершённая, если существует только на бумаге. Она должна функционировать, должна жить. Если мой концепт не идёт в ногу с Epic Jewellery, значит, я должен идти дальше, принять этот вызов и доработать его. Моя цель – увидеть созданное мною украшение на человеке, увидеть, как оно приносит ему радость. Есть вещи, которые я снова и снова дорабатываю в течение года. Другие принимаются после первого эскиза. Когда хорошая идея встречает хорошие камни и вместе они бьют точно в стилистику бренда, тогда и бывает one shot – one kill. То же самое касается и архитектуры. Ничто не сравнится с тем, когда вы видите здание «под нагрузкой», когда все системы функционируют, когда в нём люди. Особенно когда это стадион. Вы приходите и забываете о том, что вы это построили. Вы видите только эмоции людей. Хорошие, плохие, победы, разочарования... Это и есть кульминация работы. Именно в этот момент я ловлю кайф от занятия архитектурой.

– Архитектор – очень сухая специальность. В ней очень много чертежей, много документации. Работа с ней отнимает массу времени. За последние семь лет у меня не было отпусков вообще. И чтобы всё успевать, я стал пользоваться планшетными компьютерами. Сейчас и украшения, и здания я создаю на iPad. Я рисую на нём, беру его с собой на стройку, демонстрирую на экране модель заказчику. Но ограничиться одним iPad не получается, сдавать документацию всё равно нужно в бумажном виде.

– У нас достаточно консервативная страна. Я не говорю, что это плохо, просто иногда это заставляет таких людей, как я, искать творческую реализацию. И уничтожать леса ради целых комнат, заваленных тоннами бумаг. К счастью, что-то всё-таки меняется: с этого года документацию можно подавать и в электронном виде. Но для заказчика печатать чертежи всё равно приходится – на стройке пока привычнее работать с бумагой.

– Мне в жизни всегда нужен был адреналин. Поэтому сразу после поступления я записался в институтскую регбийную команду и год профессионально занимался регби. Самоезабавное, что сейчас я занимаюсь стадионом «Торпедо», на котором тренируется регбийная команда «Торпедо-МГСУ» – моя родная команда. А основатель и директор Epic Jewellery Захар Борисенко – болельщик «Торпедо».

На игре Василий сильно повредил палец, ему просто раздробили сустав. На восстановление ушло полтора года. Оставшись без возможности работать двумя руками на столь долгий срок, Кривошеин задумался над своими приоритетами. В итоге от регби пришлось отказаться. Альтернативой стала тяжёлая атлетика. Три-четыре тренировки в неделю по утрам. Зал, в котором занимается Василий, конечно, современный, но модным тренажёрам он предпочитает старое доброе железо.

– Я стараюсь соревноваться сам с собой. Просто так «тягать железо» мне неинтересно. Добился рекордного результата – его нужно перебить. Мне физиологически нужно соревнование. Спорт помогает сбрасывать напряжение, снимать стресс.

Но иногда даже рекордов в зале оказывается недостаточно. И тогда в жизни Василия появился роупджампинг – прыжки со зданий, опор ЛЭП и других высоких сооружений с альпинистской верёвкой.

– Особенно тяжело было, когда я работал над стадионами к чемпионату мира по футболу. Это была гонка, никто ничего не успевал. То, что обычно делается за пять лет, мы сделали за два года. Мы только завершили проектную стадию, а строители уже сваи забивали. Тогда у меня случился очередной срыв, и я целый год занимался роупджампингом. Финальный на данный момент мой прыжок был внутрь градирни в Ленинградской области. С высоты 85 метров. Но прежде чем с неё прыгнуть, на градирню надо ещё подняться. Ребята прикрепили к зданию специальные опоры, а к ним – куски обычной выдвижной алюминиевой лестницы. И ты по этим лесенкам должен подняться. А градирня расширяется ближе к верху. И когда у тебя уже онемели и замёрзли руки, тебе приходится карабкаться под отрицательным углом. И этим занимаются не только парни, но и девочки. Девочки, правда, долго собираются, но этому есть объяснение. Парень заранее знает, прыгнет он или нет. Он может подняться, подойти к краю, взглянуть в пропасть и тут же уйти. Или быстренько прыгнуть. А девочка принимает окончательное решение уже на краю. Она подойдёт к краю и будет долго стоять, бороться со своим страхом. В итоге она всё равно прыгнет, но ждать этого придётся долго. Самое трудное – это оторваться от земли. А сам полёт – это прекрасно.

Сейчас помимо очередных украшений, над которыми Кривошеин работает в свободное время, он занят на реконструкции стадиона «Торпедо». И это тот случай, когда объект был послан архитектору самой судьбой. Василий учился в школе на Автозаводской, недалеко от стадиона. Школьником он получал бесплатные билеты на матчи и ходил сюда на футбол. На ЗИЛе работала его бабушка – сначала инженером, а затем и начальником производства. Когда годы взяли своё, она устроилась уже в ДК ЗИЛ, куда ребёнком Кривошеин ходил на ёлки. И хотя Василий не считает себя болельщиком, но всё же признаётся, что «Торпедо» – самый родной для него клуб. При этом Стадион имени Эдуарда Стрельцова вряд ли станет для него любимым.

– У меня нет ни любимого построенного мною объекта, ни нарисованного украшения. Самые любимые и удачные, я уверен, ещё впереди. Мои любимые архитекторы? Во-первых, Заха Хадид. Она показала, что женщина-архитектор – это не просто возможно, это красиво. Во-вторых, Фрэнк Гери. Я влюбился в его работы, как только увидел их в архитектурных журналах. Я не знал, кто автор этих зданий, но именно они захватили моё сознание. Гери, как скульптор, пытался поймать застывшее движение и воплотить его в архитектуре. Потом Калатрава. Это первопроходец, новатор. Я могу назвать ещё много имён, но все они будут из той же породы людей, меняющих границы привычного. Я восхищаюсь этим их умением и преклоняюсь перед ними. Я захотел стать архитектором, когда увидел эти современные футуристичные здания. Меня по-настоящему вдохновляло, что всё это смог сделать человек. К слову, Заха Хадид создавала украшения для Bvlgari и многих других брендов, Фрэнк Гери работал для Tiffany, а Сантьяго Калатрава вдохновил Girard-Perregaux на создание часов. Такие вот совпадения.

Фото: Константин Чалабов, Иван Чикин