Галина Волчек: «Я пыталась научить "Современник" сохранить его главную традицию»
Когда мы только собрались и спорили о названии нашего театра, наш учитель Олег Ефремов предложил «Современник» – это, конечно, было слишком смелое, дерзкое название, нас ведь ещё никто не знал. Но Ефремов нас заразил идеей, что современным можно быть, если ты так ощущаешь время и то, что происходит за окном.
Каждое время диктует свои законы. И они возникают от того, что меняется жизнь за окном, те формулы, которые казались всегда незыблемыми. Я всегда привожу пример такого понятия, как тишина. Это вроде бы понятие всегдашнее. Однако если мы сравним тишину довоенную, например, и тишину сегодня – это абсолютно разные понятия тишины. Потому что, если даже мы сегодня выключим все приборы, остановим движение, не будет гудков и самолётного шума – всё равно абсолютная тишина будет другой. В ней будут присутствовать микрозвуки сегодняшнего дня.
Чтобы то, что происходит сегодня, стало фактом искусства, нужно расстояние во времени: чтобы из случая это стало явлением. Часто за неимением сегодняшнего ответа мы обращаемся к классике.
Про «Черешневый Лес». Я не просто уважительно, я очень серьёзно отношусь к этому фестивалю. На мой вкус, это единственный фестиваль, который предполагает высокую планку относительно всего: музыки, драматических спектаклей, изобразительного искусства. И эта планка не снижается.
Театр подменился понятием «модное место». И этим он призывает в свои залы.
Я пыталась научить «Современник» сохранить его главную традицию. Это театр-дом. Чтобы театр не был для артиста таким запасным аэродромом: сегодня съёмки, завтра концерты, а послезавтра приду спектакль сыграю. Я не представляю себе такого театра. И борюсь с этим, сколько могу. А чему меня научил «Современник»? Главное – это уметь сказать НЕТ. Это трудно, это очень трудно. Но без этого невозможно двигаться театру вперёд.
Одна моя свекровь как-то сказала: ну, конечно, для неё театр – это дом, а дом – это театр. И я на неё не обиделась, потому что это правда. Мой сын, к счастью, не заразился театром, а заразился кино.
Он в какой-то выходной день мне сказал: «Мама, завтра ты занята». – «Как, у меня выходной день завтра!» Он отвечает: «Нет, завтра у тебя съёмка». Я вытаращила на него глаза, потому что после «Осеннего марафона» дала зарок, что сниматься больше не буду. Он говорит: «Одевайся и поехали, там уже все ждут». Короче, я подчинилась.
В кино я перестала сниматься, потому что оно никогда мне кроме, пожалуй, одного раза или двух не предлагало попробовать сыграть серьёзную судьбу. У меня в основном были роли каких-то полумонстров. И мне это было абсолютно не интересно.
Полную версию интервью можно прочитать на сайте Bosco Magazine.
Фото: Тимур Артамонов/Bosco Magazine и из архива театра «Современник»