11,99% мирового рынка

Проблема заключается в том, что, скорее всего, он не сможет найти пребывающих в хорошем состоянии ни «ЗИМ», ни «Победу», ни даже «Москвич-401».

Дело, к сожалению, не просто в том, что машины разрушаются быстрее людей. А в том, что в мире возникла мода на олдтаймеры. По Сицилии и Тоскане флот из 18 «спайдеров» Alfa Romeo производства 1950-х обслуживает частные запросы на dolce vita (RR писал об этом в феврале). Меж финских озёр разъезжают бодро раскрашенные Chevrolet Corvette из той же эпохи, смягчая цветом унылость небес. Ситуация 12-летней давности, когда один из московских коллекционеров (безумец, нет сомнений) держал в окрестных дворах три сотни старых «Москвичей», более не возможна.

Москвичей стало больше — исчезли «Москвичи».

Но именно тогда, 12 лет назад, некий российский заказчик, известный в узких кругах как Amigo, и приобрёл первый олдтаймер Maybach SW38. Который должен был ему обойтись приблизительно в $250 000, не считая затрат на реставрацию.

Сегодня этот экземпляр стоит никак не менее миллиона евро. Дешевле «Майбахов» просто не бывает. Но дело даже не в этом (в довоенной Германии «Майбах» стоил 25 000 золотых рейхсмарок — грубо говоря, тот же миллион). Ни одна из машин коллекции не продаётся. То есть капитализация не является целью: она просто индикатив. Тут интересно другое: целенаправленное приобретение редчайших, делавшихся только под заказ, обладающих персональной историей автомобилей. (Один из московских «Майбахов» стоял когда-то в гараже Бормана. Вот этот, чёрный, со спицевыми колёсами. Смотрите. Доказанный факт.) Эта коллекция, находящаяся в частном владении, — часть мировой истории. Что куда ценнее денег. Самые ценные вещи — те, для обладания которыми недостаточно просто денег. Например, любовь: в том числе к автомобилям.

Если бы СССР писал — и списывал — свою автомобильную историю с творений Карла Майбаха, а не Генри Форда, мы бы могли иметь другую страну. Во всяком случае, в автомобильном смысле.

Самый старый из сохранившихся в мире «Майбахов» датирован 1929 годом: это редчайший Maybach Zepellin. У него был 12-цилиндровый двигатель (позже компания эволюционировала в сторону 6-цилиндровых агрегатов, следуя формуле «больше мощности с меньшего объёма»), а также вакуумная полуавтоматическая трансмиссия, переключавшаяся с руля. На секундочку: 1929-й!

А Maybach уже являлся автомобилем в современном значении слова: в США тогда выпускали лишь Ford A, бывший и по внешнему виду, и по механике самодвижущейся повозкой.

Карл Майбах был одержимым инженером. Он закреплял двигатели и шасси в жёсткой сварной раме, устойчивой к скручиванию. Американцы в то время использовали клёпаные рамы, не дававшие такой жёсткости, а вслед за американцами по клёпочному пути поспешил ЗИС.

«Maybach — очень сложная машина, но инженерно она доведена до идеала, — говорит главный хранитель коллекции, главный реставратор компании "Авто-классика" Михаил Васильев (см. фото на стр. 224). — В принципе, здесь нечему ломаться. Семь лет назад проверяли на ЗИЛе выработку ресурса одного заднего моста. Она оказалась нулевой. В 1956-м разработки Карла Майбаха купил Mercedes-Benz, и они используются в производстве до сих пор! Майбах был гений».

Кстати: гения не интересовало в машине ничего, кроме шасси и мотора. Кузов не интересовал. Поэтому кузова для «Майбахов» заказывали нескольким ателье: Erdmann & Rossi, Spohn, Gl? ser. И это делало машину, и так собиравшуюся поштучно вручную, ещё более уникальной. У Эрдмана & Росси был сделан как-то родстер с необычной длины капотом — второго такого нет.

Интересно теперь смотреть, какими были представления о роскоши в Европе 70 лет назад.

Maybach был как раз воплощением таких представлений.

Молдинги на нём делались не из латуни, а из алюминия: алюминий был крайне дорог. Алюминий шёл и на отделку салона. И кожа, конечно. Ручки дверей изнутри украшались шарами из слоновой кости или полудрагоценных камней. Ламповый радиоприёмник заказывался отдельно: это был солидных размеров ящик, крепившийся под полкой заднего сиденья. Динамик выводился на перегородку лимузина-пульмана, отделявшую пассажиров от водителя; управлялся приёмник с подлокотника правого заднего сиденья. В салоне был даже обогрев! (Инженерно это остроумно решалось через теплообмен с выхлопной системой.) Салон украшался так же, как украшалась гостиная в богатом доме: машина комплектовалась по желанию фарфоровой вазой для цветов, щипцами-каттерами для сигар, сеткой для газет.

Роскошь — то, что плохо переносит войны. Механизмы оказались куда более стойки. Лучше всего сохранились моторы и механика, их действие и сегодня можно наблюдать: вот передняя рычажная подвеска; вот первый, тогда ещё механический, усилитель руля. Хуже пришлось кузовам, которые собирали почти как кареты: они были деревянными (на изготовление шли клеёные дуб, ясень, бук), а сверху обшивались железом; дерево со временем подгнило. А вот мелочи — вазы, пепельницы — не сохранились совсем.

Один из первых в коллекции автомобилей был перегнан из Средней Азии, где на нём возили арбузы, которые, конечно, тоже роскошь в жару, но только легко воспроизводимая.

Хрупкость и невоспроизводимость — вообще отличительное свойство роскоши.

В частном подмосковном собрании «Майбахов» сегодня одна машина SW35, четыре — SW42, шесть — SW38. Цифра означает объём двигателя. Maybach SW35 (самый старый) — 1936 года, с 6-цилиндровым 3,5-литровым движком. Герр Майбах умел делать хорошие моторы: 6-цилиндровые изделия в войну устанавливались на лёгкие танки, а 12-цилиндровым оборудовался поначалу «Тигр».

Maybach SW42 — это 6-цилиндровый 4,2-литровый двигатель. Один из SW42 в коллекции принадлежал канцлеру Аденауэру, это подтверждено. Если уж быть совсем точным, машина Аденауэра представляла собой кузов 1950 года, поставленный на довоенное шасси. Именно на этой машине он встречал, например, Елизавету II. У Бормана, кстати, был тоже SW42.

Коллекция автомобилей — да и не только автомобилей — в высшем своём проявлении обычно является совокупностью нескольких историй. Например, политической истории мира, истории инженерии, истории денег и истории владельца. Последняя очеловечивает, наделяет металл душой.

Но коллекция автомобилей отличается от борща, к сожалению, тем, что какого-то ингредиента обычно не хватает. Ну, например, история не всех Maybach в коллекции известна. Или только пять из одиннадцати находятся на ходу. Да и кто такой, в конце концов, Amigo?

У коллекции и истории есть право отказаться от дачи показаний.