Малые паруса

Бухта Монако видна с балконов всех главных отелей Монте-Карло и плотно заставлена яхтами всех цветов и калибров. Мачты, флажки, люди, гуляющие по мосткам. Бухта лежит как раз между зданием Казино и Музеем океанографии. Так и видишь движение денег: с игорных столов они отправляются прямо в музей и там оседают в виде научных коллекций.

Правители Монако не только жили с видом на море. Князь Альбер I, прадедушка нынешнего Альбера II, на борту яхты «Ласточка» пускался в дальние научные путешествия. Это он основал на своей скале Институт океанографии, давший начало Океанографическому музею, прозванному за невиданную роскошь «храмом моря». Кстати, наибольшее впечатление на меня в монакском музее произвёл не скелет кашалота и не гигантский кальмар, а воспроизведённая походная лаборатория «Ласточки-2». Восковые фигуры учёных-океанологов показались мне тогда такими же, как и бедный кальмар, трофеями, привезёнными из очередной княжеской экспедиции.

Разумеется, княжеская яхта стоит в порту посреди подданных, как будто принимает их парад. Когда ты глядишь на бухту, кажется, что именно эта площадь на воде, водяная пауза в центре государства, а вовсе не площадь перед Казино и отелем De Paris и даже не княжеский дворец — настоящее сердце и душа города.

Я думаю, что такого же гигантского размера автомобильная стоянка привела бы меня в ярость, а вот вид мачт и надстроек погружает в самое восторженное состояние. Помните, как юный Джим Хокинс приезжает в Бристоль и идёт вдоль причала: «Я разглядывал резные фигурки на носах кораблей, побывавших за океаном. Я жадно рассматривал старых моряков с серьгами в ушах, с завитыми бакенбардами, с просмолёнными косичками, с неуклюжей морской походкой. Они слонялись по берегу. Если бы вместо них мне показали королей или архиепископов, я обрадовался бы гораздо меньше. Я тоже отправлюсь в море! Я отправлюсь в море на шхуне, с боцманом, играющим на дудке, с матросами, которые носят косички и поют песни! Я отправлюсь в море, я поплыву к неведомому острову искать зарытые в землю сокровища!» Точно такие же хокинсы стайками бродят по мосткам в дни главной яхтенной выставки Монако и кланяются каждой корме, чтобы разглядеть мельчайшие детали. Есть люди, которые знают наизусть классы яхт и размеры, хотя ни разу не выходили в море. У многих старинных лодок есть свои клубы почтитателей. Ален Бом, капитан и владелец маленькой французской «Лулу», спущенной на воду в 1897 году, рассказывал мне, как после одной из гонок нашёл на мостках перед яхтенной стоянкой целую канистру пунша. Это был дар от анонимных обожателей старушки под парусами, которая скоро отметит 120-летие.

Где-то поблизости должен стоять «Буревестник» — одна из звёзд «Мёртвого штиля» Филиппа Нойса, игравшая в кино наравне с Николь Кидман и Билли Зейном. Замечаем «Заку», принадлежавшую Эрролу Флинну, патентованному капитану Бладу и графу Монте-Кристо классического Голливуда. И даже почтенный куттер «Мунбим IV», на котором провели свой медовый месяц князь Ренье III и Грейс Келли, тоже стоит вместе с недавно сошедшими со стапеля моторными яхтами. Старые и новые, с никелированным металлом и пластиком, с тёплым деревом и надраенной бронзой — все суда рядком раскачиваются у причалов, все поколения сразу, все стили, все истории. И пусть четырёхэтажные коттеджи с моторами возвышаются над старыми гоночными яхтами и смотрят на них свысока. Зато особо крупные кашалоты проводят вечер на рейде, как дылда, которую не пускают играть в песочнице.

Я считал раньше, что эротические журналы продают нам чистую мечту, не имеющую никакой связи с реальностью. Это пустяки по сравнению с яхтенными журналами, в которых каждая страница — история невозможного. Но это никого не смущает. Яхтами любуются, как чистокровными скакунами, знаменитыми красавицами или великими картинами, которые тоже никогда не будут тебе принадлежать.

Какое же это прекрасное зрелище, яхтенный порт! И самое главное — для того, чтобы им насладиться, незачем иметь собственное судно. Не нужны капитанские лицензии, чужие команды, которые нужно содержать (Я, вот, с трудом справлялся с домработницами, смог бы я, спрашивается, помыкать настоящим капитаном?). К тому же одно из главных удовольствий владельца яхты — прокатить на ней своих друзей и знакомых. Нельзя ему в этом отказать. На классических гонках, вроде «Антибских парусов», на которой мне повезло оказаться несколько лет назад, весь город жил близостью к яхтам. Их встречали вечером на пристани с такой радостью, как будто бы они обогнули земной шар.

На борт иногда пускают пассажиров — достаточно прийти накануне и договориться со шкипером, чтобы попасть в море хотя бы в качестве балласта.

Не факт, что вам в море страшно понравится. На настоящей яхте болтает и крутит, бездельничать особенно не удаётся — это вам не прогулочный катер и не круизный лайнер. Вечером вы с удовольствием почувствуете почву под ногами и оцените бокал на столе, который не пытается уйти от вас при каждой волне.

Но жизнь на воде вполне доступна и в порту. В этом хозяева яхт напоминают мне моих детей, которые не ходят в походы, но очень любят спать в саду в палатке. Вечером, гуляя по набережной Монако, я увидел человека в стеклянном аквариуме его яхты. Он был толст и одет в плавки — совсем не для конкурса бальных танцев, зато тихо играла музыка, а он танцевал один и был счастлив так, как только может быть счастлив человек, находящийся на собственной лодке.