Нотки сушеных слив и коровника: энофилы, энофрики и энонеофиты

В этой компании не бывает воды — только игристое. Им не нужен повод. И они любят чокаться.

Никто не знает их противоядий, но судя по сториз, у них не бывает похмелья. Они утверждают, что у них, как у вампиров, прекрасная кровь. И, празднуя непреходящий век, поднимают бокал с этанолом!

Они знают, что пить в одиночку — дурной тон. А в компании — хороший. На вечер они составляют маршрут, чтобы всюду поспеть — вернисаж, финисаж, лекция, презентация. Снять сториз, попасть на пресс-волл и, конечно, фуршет.

Они знают все нужные имена и как пройти, даже если их нет в списке гостей. Вечер расписан: Гостиный двор, «Метрополь», Cube, «Триумф»... «Нет, в Гостином за деньги...» Что наливают — неважно: мир дуален — есть красное и есть белое: «Нет красного? Ну давайте белое». На страже светского сезона из сезона в сезон.

Он может быть полезен, потому что знает, какой бокал за 650 рублей вы никогда не забудете (он сам пьет такое), но считает делом чести смутить вас «высокоранговым» винным диалогом. И когда вы почти сдались под страхом обнаружить свою неискушенность, он настоит на бутылке 2021 года от винодельни с нежным итальянским именем Sassicaia с наценкой х5.

Но вы этого не сделаете, потому что вам невдомек, что вино не выдержано и предлагать простодушному клиенту оценить произведение этой выдающейся тосканской винодельни на примере партии 2021 года — моветон. Поэтому вы послушно закажете второй сосуд, тайно признавая, что вечер был полон вынужденных энофильских озарений.

Он с легкостью адаптирует сложный диалог о вине и тепло вовлекает случайных любителей к неудержимому возлиянию. Его легко слушать: он заменяет «автохтон» на «местный сорт винограда». К вашему облегчению он так же, как и вы, убежден, что двойная декантация сродни переливу из пустого в порожнее — то есть не нужна.

От простых вин к сложным, весело развенчивая дорогие мифы, он без пафоса сопровождает вас по шато Средиземноморья, не покидая Пречистенки. К концу вечера счет набежит, как за уикенд винного тура в Бордо, но вам не на что жаловаться — теперь у вас есть «новый друг» и он «прекрасный сомелье».

Он любит выпить, а она — ЗОЖ, путешествовать и... тоже выпить. Поэтому их календарь заполнен винными турами и ярмарками органических и биодинамических.

Багаж у них, как у оптимистов – наполовину полон. Вином. И она охотно зовет гостей дегустировать после каждого тура. Перед вами батарея разнокалиберного Риделя с разноцветными винами на донышке. Она упоительно щебечет что-то на бургундском. Он послушно кивает. Когда гости расходятся, он благостно выдыхает без понятия, о чем вообще шла речь и говорит: «Давай уже откроем ту, с оранжевой этикеткой».

За высоким обеденным столом они бросаются в глаза своей «высокобровой» манерой держать бокал за основание — на манер сомелье. Вне всякой необходимости. Их познания о вине не идут дальше недорогих достойных аналогов, но именно от них раздаются такие слова, как терруар, домен, перляж, танины, миллезим...

Они умело вращают в бокале вино и будут делать это весь вечер. Потому что «во-первых, это красиво». Да, это так же красиво и так же необязательно, как венчик для шампанского от Cartier. Или как балерина, сбрасывающая психосоматический спазм пируэтом в аптеке. Вносит разнообразие в будни скучающих горожан, но едва ли служит искусству.

Ее опасно спрашивать, что она думает о вине, которое вы принесли на первое свидание. Благодаря курсу про колесо ароматов она так «тонко чувствует» букет, что ее причмокивающий комментарий граничит с непристойным:

Не просите пояснить что-либо в этом физиологичном анализе — лучше скорее поцелуйте ее. Если она продолжит, вам придется слушать энофильские перверсии про «нотки пота» «скотного двора» и cat’s piss — те самые поставангардные сегменты аромаколеса, которые на слух сделают вкус вина граничащим с непригодным.

Знают ли они, что исследование «британских ученых» по заказу компании French Wines with Style поставило любителей розе на третье место уровня доходов? Второе место заняли белые. Первое — красные. Психотип rosé определили как спонтанный, жаждущий перемен, зависимый от социальных сетей и, похоже, лишенный деловых амбиций.

Вряд ли. Почитателям редких сортов винограда невдомек, что их охота оценивается кем-то (кто не исследует дальше туманов Альбиона) как малобюджетная. Они пьют изысканное розе семейных виноделен из прованского тибурена, валенсийского бобаля и черногорского вранца вовсе не потому, что их оттенки попали в тренды Pantone. Но потому что это прекрасная недооцененная ниша.

–– Нет, у него не винный кабинет-холодильник-стеллаж, а реальный погреб. Нет, не как у Путина, раз в 30 меньше. Нет, у него не шато. Хотя не спрашивала, может где-то есть и шато. Да, ужинали прямо в погребе. Да, холодно, мне пришлось быть в кофточке и пришлось говорить о вине, не получилось раздеться. Не помню, что пили, но он рассказывал про бутылку, которую купил на Sotheby's.

–– Тебе тоже?! Это, видимо, база: «Все началось с бутылки Шато Мутон 1965 года, которую я купил на Sotheby's! Так я начал коллекционировать». Мне говорили, что он никогда не торговался за аукционное вино, этим Шато Мутон ему просто вернули долг.

Концепция и текст цикла «Образцовый обыватель»: Ксения Ферзь. Иллюстрации: Катя Моссина.