Музы Сергея Рахманинова: женщины, машины и лодки, вдохновлявшие великого композитора

Когда Сергею исполнилось четыре года, было решено взять ему учительницу по фортепиано. Ею стала некая Анна Орнатская, только что окончившая Санкт-Петербургскую консерваторию по классу профессора Кросса, одного из многочисленных педагогов по фортепиано, приглашенных в первую русскую консерваторию ее основателем, Антоном Рубинштейном.

Мадемуазель Орнатская оставалась в семье два или три года. Она с еще большим рвением принялась за подготовку Сергея к поступлению в Петербургскую консерваторию. Горела желанием, чтобы он поступил в конечном счете к ее бывшему педагогу — профессору Кроссу. Но добрая душа не ограничилась этими планами. Она взялась выхлопотать Сергею и стипендию. На его счастье и к ее полному удовлетворению, учительнице удалось и то, и другое.

За сильнейшие музыкальные впечатления того времени Сергей Рахманинов должен благодарить свою бабушку, чья добрая рука незаметно вела его через годы, проведенные в Санкт-Петербурге. Она, будучи женщиной глубоко религиозной, регулярно посещала церковные службы и всегда брала внука с собой. Целыми часами они простаивали в изумительных петербургских соборах — Исаакиевском, Казанском и других.

По молодости Сергей гораздо больше интересовался хоровым пением и музыкой, чем богом и верой — в соборах часто пели лучшие петербургские хоры. Благодаря хорошей памяти, он легко запоминал почти все, что слышал. И в буквальном смысле слова превращал это в капитал: приходя домой, садился за фортепиано и играл все, что услышал. За эти концерты бабушка никогда не забывала наградить внука 25 копейками — немалой суммой для мальчика 10-11 лет.

Самыми изумительными музыкальными впечатлениями Сергей обязан своей сестре Елене. Она была на пять лет старше. Лена была удивительная девочка: красивая, умная, необычная и, несмотря на внешнюю хрупкость, обладающая поистине геркулесовой силой. Именно сестра впервые ввела его в мир музыки Чайковского, захватившей душу Рахманинова. Помимо этого ,Елена обладала великолепным голосом. Она часто пела романс «Нет, только тот, кто знал», и, несмотря на ее юный возраст, а может быть, именно благодаря ему, этот романс нравился Сергею несказанно.

Обычно Елена аккомпанировала себе сама, но иногда за рояль садился Сергей. И результат бывал обычно весьма плачевным, потому что он чересчур увлекался своей партией и не обращал внимания на певицу. Просто играл в свое удовольствие. Эти попытки совместного исполнения часто заканчивались тем, что сестра с криком «Пошел вон!» за ухо стаскивала брата со стула.

Сергей всю свою жизнь оставался безмерно благодарен своей тетке — Варваре Сатиной (сестре его отца), в доме которой он нашел теплоту и любовь. Родители Сергея Рахманинова были холодны к нему — мать, несколько замкнутая женщина, уходила в себя. Отец — весельчак и мот — спустил все приданое супруги в карточных играх и ушел из семьи, оставив жену с детьми в абсолютной нищете.

Московская родня Сергея, генерал Сатин, его жена и дочери, приняли юношу в семью как родного и тем самым спасли от нищенского существования. Родная тетка кормила его, поила, купила первое пальто, когда Рахманинов был нищим и голым. Тепло родственнной души мальчик так бы и не узнал, если бы не тетушки и кузины, окружавшие его в своем имении.

С 16 лет Сергей все лето проводил в имении Сатиных. Находилось оно в 460 километрах к юго-востоку от Москвы (или в ночи пути по железной дороге) и называлось Ивановкой. Рахманинов считал его своим родным, так как прожил в нем 23 года. Именно здесь, когда будущий знаменитый композитор был еще совсем молод, ему хорошо работалось. Сдержанный в общении с людьми, в Ивановке Рахманинов становился более открытым. Дача была любимым местом отдыха и его лучшей творческой лабораторией. Симфонии, оперы и многие другие произведения были написаны именно здесь.

Надо ли описывать вам это имение? Никаких природных красот, к которым обыкновенно причисляют горы, пропасти, моря, — там не было. Имение это было степное, а степь — это то же море, без конца и края, где вместо воды сплошные поля пшеницы и овса, от горизонта до горизонта. Часто хвалят морской воздух, но для Рахманинова лучше всего был степной простор с его ароматом земли и всего растущего.

Именно в Ивановке Сергей Рахманонов нашел свою первую любовь. В то лето в имении собралось много молодежи. А там, где гудит толпа молодых людей и девушек, всегда возникает атмосфера влюбленности. Среди молодежи были сестры Скалон — Наталья, Людмила и Вера. Объектом влюбленности Рахманинова, которому на тот момент было 17 лет, стала последняя. Этой 15-летней девочке юный композитор посвятил романс на слова Афанасия Фета «О долго буду я, в молчаньи ночи тайной». К ней, Верочке Скалон, обращены и другие романсы Рахманинова, ее образ всплывает при первых же звуках романса «Сирень».

Но кончилось лето. Юношеский роман завершился. «Генеральшинька», как ее называл Сергей, не могла выйти замуж за бедного музыканта. Ее судьбу определили родители. В 1899 году Вера вышла замуж, а перед этим сожгла все письма от Сергея.

Чтобы понять глубину чувств композитора к этой юной девушке, послушайте Первый фортепианный концерт Рахманинова. Вторая его часть посвящена Верочке Скалон.

Свой Второй концерт Сергей Рахманинов посвятил доктору Далю. Так как сочинение пользовалось в Москве большим успехом, все думали и гадали, какое отношение может иметь к нему доктор. Секрет в том, что вдохновением, истинной музой для композитора стала дочь психиатра. На все концерты Сергея всегда приходила неизвестная девушка с белой сиренью — это была Лана Даль, дочь известного московского психиатра. Рахманинов влюбился в эту яркую красавицу.

Из-за этой влюбленности появилась легенда о тяжелой душевной болезни композитора. Три года после провала Первой симфонии Рахманинов не писал, в меланхолии лежал в постели и не хотел вставать. Композитору посоветовали известного гипнотизера, психиатра доктора Даля, и Рахманинов стал навещать его дом. О том, какие страсти кипели в душе композитора, можно было только догадываться. Но сейчас известно, что к Далю он ходил не из-за душевной болезни, а чтобы увидеть женщину, которую обожал. У Второго концерта Рахманинова такое посвящение: «Я ощущал, что лечение доктора Даля поразительно укрепило мою нервную систему. Из чувства благодарности я посвятил ему свой Второй концерт».

Особенную радость Сергею доставляло общение со старшей из двоюродных сестер — Натальей Сатиной. Он писал ей письма, в которых делился всеми, или, может быть, почти всеми своими переживаниями. Монстр, как называл ее юноша, стала его поверенной. Ей он даже поведал о своей любви к Вере Скалон. Сама Наталья Рахманинову никогда не нравилась, она всегда была объектом его насмешек: «Черная, как галка, тощая, как палка, мне тебя жалко, девка-Наталка». Рахманинову казалось, что все в Наталье лишено женственности. Худющая, длинная, костлявая, некрасивая. Но зато она с юности безумно любила этого высокого юношу с огромными ручищами, который живет в своем мире музыки.

Однако эти чувства не помешали Рахманинову жениться на двоюродной сестре в 1902 году. Чтобы заработать денег на свадьбу и медовый месяц, он написал 12 романсов опуса 21. Гутхейль платил за произведения Сергея Рахманинова неслыханные по тем временам для России деньги. За каждый романс — 250 рублей (в то время в издательстве Беляева высшей ставкой за романс было 100 рублей). Примерно 3000 рублей понадобились Сергею весной 1902 года. Его свадьба с Натальей состоялась в Москве в конце апреля. Пробыв часть лета в Вене и Италии, а остальную часть в Ивановке, Рахманинов с женой осенью вернулся в Москву и поселился в квартире на Воздвиженке. Наталья стала для композитора супругой, сестрой и даже матерью.

Когда работа делалась совсем невыносимой, Сергей Рахманинов садился в «Лору» и летел верст за пятьдесят от Ивановки, на простор, на большую дорогу. Первый свой «мотор» композитор получил в апреле 1912 года — в дар к своему 39-летию от Натальи и двух дочек. В том же году Рахманинов одним из первых в очень короткий срок сделался виртуозным шофером, мечтая овладеть искусством вождения «моторов» не хуже, чем игрой на фортепиано.

При выборе автомобиля в подарок решающую роль сыграло «поэтической» название марки — «Лорелей». Сергей, как и многие люди искусства, был очарован древней германской сагой о красавице со скалистых берегов Рейна, заманивавшей прекрасным пением на верную гибель гребцов, проходящих мимо кораблей, и написанной немецким поэтом Генрихом Гейне по ее мотивам знаменитой поэмы «Лорелея». Это был роскошный четырехместный автомобиль германской «выработки» с четырехместным кузовом спорт-фаэтон красного цвета и шестицилиндровым мотором мощностью 28 л.с. немецкой марки Loreley K6A — 10/28 PS «Lobeles». Увлеченный ездой до самозабвения, он ревновал свою «Лору» ко всякому встречному «мотору».

У Сергея Рахманинова было две девочки — старшая Ирина и младшая Татьяна, или Боб и Тасинька. Обе девочки были непослушными, непокорными, невоспитанными — но премилыми и преинтересными. Рахманинов их ужасно любил и считал самым дорогим и светлым в жизни. И девочки отца тоже очень любили. Родителем он был невероятно нежным и заботливым. Сохранились кинокадры, снятые в США, Швейцарии и Франции, игры Рахманинова с дочерями, его искренний смех, нежные взгляды. Татьяну он нежно называл Тутушок, Тутунька, Туки.

Вообще необходимо сказать, что быть отцом, композитором и дирижером в одно и то же время очень трудно и мучительно. Как-то, очень давно, Рахманинов рассердился на младшую и вспоминал: «Я тебя разлюблю, — и на что она надула губки, вышла из комнаты и сказала, что если отец ее разлюбит, то она уйдет в "лес". То же самое, пожалуй, и я могу сказать по отношению к ним».

Просторные дороги Тамбовской губернии и идиллия спокойной сельской жизни в Ивановке, как нельзя лучше, располагали к «автомобильным прогулкам». «Лора», правда, принесла Сергею больше проблем, чем удовольствия от вождения. Постоянно приходилось что-то чинить. Машина медленно развивала скорость и плохо брала подъемы. Устав от постоянных проблем, осенью 1913 года Рахманинов решил приобрести новый автомобиль. Решение далось нелегко. И снова он изъявил желание стать владельцем немецкой машины с женским именем — Mercedes.

На тот момент это был верх технической мысли — улучшенный 4-цилиндровый двигатель мощностью 35 л.с. Сохранилась даже спецификация заказа, в которой под 1914 годом упоминается S.W. Rachmaninoff и место доставки автомобиля — Moskau. 6-местный Sports-Phaeton Mercedes 14/35 PS темно-зеленого цвета с открытым кузовом. Роскошная обивка салона, «клубные» сиденья из матовой кожи под цвет кузова и складной тент из парусины в чехле. Новые шины немецкой фирмы Continental. Радости композитора не было предела — машина легко развивала 80 километров в час и легко брала подъемы. Все лето Рахманинов мечтает совсем бросить сочинять музыку, сделаться управляющим усадьбы, а между работами демонстрирует свою шоферскую виртуозность друзьям. Везде, где автомобиль появлялся, он сеял ужас и удивление местных.

Водные и автомобильные прогулки были страстью Сергея Рахманинова, и он сам виртуозно управлял как моторной лодкой, так и автомобилем. Судно появилась у композитора весной 1912 года, вскоре после открытия компанией Daimler Motoren-Gesellschaft собственного филиала в Москве на Неглинной 15 — «Общество Моторов Даймлер» (1910 год). Товарный знак символизировал использование «моторов» на земле, воде и в воздух. Лодка Рахманинова носила имя Daimler Motorboot Marie, или «Мари» — в честь возлюбленной конструктора Готтлиба Даймлера Мари фон Тадден-Триглаф. Это была своего рода остроконечная модель лодки, приводимая в действие двигателем объемом 489 кубических сантиметров, мощностью 1,5 л.с. и максимальной скоростью 11 километров в час.

Рахманинов любил кататься на лодке по реке Хопер после обеда. Судно спускали из ангара, который шутливо называли «морской базой». Композитор с компанией близких загружался на лодку. Рахманинов всегда у руля, рядом «шофер» для подстраховки, сзади дамы. Лодка так подскакивала на волнах, что всех бросало с одного борта на другой. Тогда Сергей Рахманинов оборачивался и поддразнивал своих спутников: то ли еще будет. Из рыбалки ничего не выходило, так как уженье требовало тишины и покоя.

Сергей Рахманинов был безумно популярен, состоятелен и окружен компанией блестящих друзей. «Музыкант должен быть одиноким», — часто любил говорить Рахманинов, хотя совершенно не переносил одиночества. Отвечая на вопрос об источниках вдохновения, музыкант называет любовь, поэзию, природу. И вдруг: «Прекрасная дама — безусловно, является источником постоянного вдохновения. Но вам следует бежать от нее, искать уединения, иначе вы ничего не напишете и ничего не свершите».

Одно из редких сохранившихся интервью нью-йоркскому «Музыкальному обозревателю» (Musical Observer) удивляет прорвавшимися эмоциями сквозь стекло обычной отстраненности. «Я люблю консерваторок и филармоничек?! Редко встретишь таких людей, которые так самодовольны наружно и так убоги внутренно. Что может быть хуже этого? Что я люблю еще, кроме своих детей, музыки и цветов?! Все что угодно, назовите хоть раковый суп! — только не наших музыкальных барышень...»

Близкие друзья Сергея Рахманинова вспоминали одну историю — про черную розу, которую пианист, увлекшийся селекцией, вывел в своем швейцарском уединении. По случаю появления первой черной розы он устроил пресс-ивент, собрав фотографов. Балагуры и сплетники утверждали, что на самом деле роза — посвящение фактурной статной сероглазой брюнетке обладательнице несомненного магнетизма. Современники называли певицу Нину Кошиц «Шаляпин в юбке». Биографы по-разному описывают знакомство участников блестящего дуэта — Рахманинов еще на улице услышал дивный голос, поющий «В молчаньи ночи тайной» — и в тот вечер они больше никого не замечали.

Этот дуэт — глубокое чувственное сопрано под аккомпанемент творца — современники признавали «чудом исполнительского искусства». Она открыто бравировала тем, что была «любовницей Рахманинова», и преследовала его даже в США, что выбивало композитора из нормальной колеи, принося боль. Поэтому Рахманинову приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы держать под замком свою тайну. Единственный американский друг Рахманинова — наследник фортепианной империи Джона Стейнвея — вспоминал, что «раньше давало вдохновение, стало губительным для маэстро, он даже опасался, что вновь погрузится в глубокую депрессию».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Хочешь следить за событиями в мире роскоши? Подписывайся на «RR Россия» в Telegram и «ВКонтакте».

Фото: Getty Images, Wikipedia