О пользе

Признаться, я думал, что в Иране всё так же, как и в других исламских странах, где я бывал: вроде как нельзя, но потом оказывается - можно. В самолётах Egypt Air тоже, к примеру, не дают залить страх (за что эту компанию называют Dry Airlines), но потом ты приземляешься, видишь duty free и понимаешь, что всё не так страшно. И в Турции выпивают, и в Марокко, и в ОАЭ тебя не обидят в гостиничном баре. Но чтобы вот так, как в Иране, — чтобы ни в ресторане, ни в баре, ни для своих, ни для иностранцев, — в такое верить не хотелось. Но пришлось.
В самолёте Iran Air, понятно, не поили. Но то был ночной полёт, и отсутствие живительной влаги прошло незамеченным. Уже на выходе из салона дамам настоятельно порекомендовали прикрыть головы, и путешествие в безалкогольную зону началось. Мимо строящегося святилища Хомейни меня провезли к бывшему столичному Intercontinental. Я получил номер и там, в оставшемся от прежних хозяев мини-баре, обнаружил записку с предупреждением о том, что воду из-под крана лучше не пить. Ничего другого в холодильнике не было...
Ранним утром, позавтракав овощами, йогуртом и лепёшками, мы с моим Вергилием (по имени Джалиль) отправились на базар. Я всегда начинаю с базара — откуда же ещё? В музеях — мёртвые мухи, а на рынках буйство, и люди, и товар, до которого я охоч, и настоящая красота. Вот и здесь, в Тегеране, базар — не просто рынок, но вечно бодрствующий организм, который когда-то смёл шаха и монархию. Тогда, в конце 70-х, на столичном базаре стали раздавать кассеты с записями проповедей Хомейни, и наслушавшийся народ, вооружённый на деньги торговцев, сделал революцию.
Вместе с Джалилем мы часами плутали по ковровому базару, ведь именно он — с огромными торговыми аркадами, гигантскими складами и лавками, из которых прямо на мостовую выбрасывают ковры для осмотра, — квинтэссенция тегеранского рынка. Из Исфахана, Язда, Шираза, с бахтиярских и кашкайских биваков, с афганской и турецкой границ, с Каспия — со всего Ирана сюда свозят персидские ковры. И сюда же приходят невесты, присматривающие приданое, дипломаты, алчущие находок, туристы за сувенирами.
А потом был фантастический ланч у «Омара Хайяма», где было как всё в Иране: невзрачный снаружи дом предстал Синдбадовой пещерой. В залах ресторана шелестели фонтаны, и звук, отражаясь от воды, уходил вверх, к мозаичным потолкам. Бесшумно сновали усатые дядьки-официанты, метавшие лепёшки, только что вынутые из огромной печи, и тарелки с рисом, припорошенным подвяленным барбарисом, и миски с долмой, гранатами и с лучшими на свете баклажанами. Метали на столы, вернее, на покрытые всё теми же коврами достарханы, на которые забираешься, разувшись, с ногами. И лишь одного мне не хватало в этом великолепии - бокала терпкого шираза, который, хоть и рождён здесь, в Иране (в Ширазе, где же ещё!), но живёт где-то в Австралии, и в Южной Африке, и под именем сира во Франции — везде, но только не на родине, потому что вино здесь не пьют, не продают и не делают. Я бы не отказался от азербайджанского креплёного, от пресловутого «Агдама», и от крымского игристого, и от опального «Киндзмараули». Но нет, заменой им был чай, прекрасный чай с чабрецом.
И так было десять дней. Яства с продвижением на юг, через пустыню к Исфахану и к тому же Ширазу, становились всё изысканнее и сочнее: мягкий, сочный барашек, откормленная курочка, бамия - всё это требовало другого, параллельного, вкуса: с танинами, с угнездившимися глубоко ароматами чёрной смородины, табака, лакрицы, с сахаром, превратившимся в 14 градусов. А вместо этого - чабрец, волшебный гранатовый сок и вода. А ведь иранец Хайям воспевал вино — не чай и не жатые гранаты! И где то, что старик Омар так любил? Десять дней я жил без вина, но вкус его сопровождал меня фантомом. И знаете, в конце-то концов я привык. Простой рис, сдобренный шафраном и барбарисом, стал казаться мне чем-то невероятно изысканным. То же происходило и с гранатами, и с баклажанами, с бамией — со всем тем, чей чистый вкус обычно от нас сбегает. И кроме того, я худел! Фрукты по утрам, рис днём, мясо с овощами вечером — классическое раздельное питание дало плоды. Помучившись десять дней, я вернулся из Ирана слегка другим — исхудавшим и умеющим не усложнять простые удовольствия. ∞
http://www.ulysse.ru/