Пастух и пастушка за 5 млн. долларов

Вкусы коллекционеров русского искусства становятся всё изысканнее: новым рекордсменом среди картин, проданных на «русских торгах» аукционного дома Sotheby’s, стало полотно одного из самых утончённых живописцев серебряного века Константина Сомова
Пастух и пастушка за 5 млн. долларов

£2,696 млн. или $5,251 млн.—с минувшего ноября это новый рекорд цен на русскую живопись. Такую сумму уплатил неизвестный покупатель на лондонском аукционе Christie’s за небольшое полотно Константина Сомова «Русская пастораль». Когда молоток аукциониста опустился в последний раз, в зале торгов на King Street, 8, разразилась овация.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Русская пастораль» была далеко не самым очевидным фаворитом состоявшихся торгов—в те же предварительные $200−300 000, или

£380- 560 000 были оценены ещё две картины Сомова на Christie’s—"Портрет Владимира Сомова, племянника художника» и «Вид из окна». А Константин Сомов до недавнего времени был отнюдь не самым востребованным и популярным русским художником—на тех же самых торгах присутствовали полотна и имена, гораздо более «подходящие» для того, чтобы возглавить топ-лист самых дорогих произведений русской живописи—"Вид Константинополя» Ивана Айвазовского с эстимейтом в £1,5- 2,5 млн., или $2,8−4,6 млн., и «Строевой лес в Вятской губернии» Ивана Шишкина с предварительной оценкой в £500−700 000, или $930−1,3 млн. И всё же вперёд вырвался именно Сомов и его «Русская пастораль"—во время торга цена на картину поднялась в 10 раз.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Константин Сомов (1869−1939)—один из самых утончённых и изысканных живописцев русского серебряного века. Его любимые темы—арлекины и коломбины, любовные обмороки и проделки кокетливых маркиз. Сюжеты и персонажей Сомов позаимствовал у французского рококо; изнеженность и томность почерпнул в культуре русского сентиментализма и романтизма. Всю эту смесь он сдобрил толикой иронии человека ХХ века.

Вообще-то, все перечисленные особенности скорее минус для статуса художника на арт-рынке. Вот Айвазовский—спрос на его бушующие моря уже полтора века не спадает. Потерпевших кораблекрушение неясной национальной принадлежности любят и русские коллекционеры, и американские, и турецкие. «Закат над бухтой Золотой Рог» кисти Айвазовского был одной из первых русских картин, цена на которую перевалила миллионный (в долларах) рубеж. В ноябре 2003 на Sotheby’s за неё заплатили $1 000 850. А спустя полтора года на Christie’s его же «Исаакиевский собор в морозный день» торжественно перешагнул за $2 млн. ($2 125 579). С Айвазовским всё ясно: его картины—это живописные блокбастеры. Большой масштаб, много спецэффектов, общечеловеческий незатейливый саспенс (та же схема, по которой снят какой-нибудь «Идеальный шторм»).

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Или вот Борис Кустодиев. Его картины—квинтэссенция русскости. Купчихи, бублики, снег. Если купчиха ещё и обнажённая—можно прибавлять к стоимости ещё 30%. Как это ни странно звучит применительно к столь солидным торгам, но картины с обнажёнными женщинами при прочих равных действительно стоят на треть дороже, чем с одетыми. Причём стиль живописи не важен—реалистичная и соблазнительная пышная купчиха у Кустодиева или кубистическая Дора Маар, возлюбленная Пикассо, у которой одна грудь треугольная, а другая съехала за ухо. Именно кустодиевская «Красавица» была самой первой русской картиной, проданной дороже $1 млн. В мае 2003 года на Sotheby’s в Лондоне за эту картину заплатили $1,5 млн. Тут, правда, помогла солидная родословная—полотно происходило из коллекции знаменитого русского баса Федора Шаляпина.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Есть ещё члены общества «Бубновый валет"—Пётр Кончаловский и Иван Машков. Их стали покупать просвещённые русские коллекционеры, исходя из общей системы ценностей коллекционерского мира, согласно которой особенно дороги картины тех художников, кто стал родоначальником нового стиля, совершил переворот в искусстве и наметил новые рубежы. В русском искусстве художники-ниспровергатели и художники-первооткрыватели—это авангардисты. Причём значение их для мирового искусства настолько огромно, а цены на них так велики, что работы Казимира Малевича и Василия Кандинского не включают в специальные "русские торги". Их продают вместе с импрессионистами и модернистами, и не говорят про них "русские", как не говорят "французский художник Клод Моне" или "испанский художник Пабло Пикассо". Цены на Малевича и Кандинского вполне интернациональные—самая дорогая из появлявшихся на публичных торгах картина Василия Кандинского, "Фуга", продана в 1990 году за $20,9 млн.; самый дорогой супрематический Малевич—за $17,1 млн. в 2000 году.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Бубнововалетцы» тоже были потрясателями основ, однако всё-таки в масштабах одной страны. Пётр Кончаловский и Илья Машков, основатели общества, внушали газетчикам, что «Бубновый валет» в лексиконе гадалок означает «молодость и горячую кровь». За эту молодость и энергичность и платят нынче деньги—прежний (перед Сомовым) потолок для русской живописи был £2,136 млн. ($3,691 млн.) за «Натюрморт с цветами» Ильи Машкова (куплен год назад на Sotheby’s в Лондоне). А перед этим был ещё и рекордный Кончаловский—"Портрет Юрия Денике» его кисти приобрели на Sotheby’s за $1,4 млн.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

На фоне перечисленных фигур Константин Сомов выглядит маргиналом. Он был полностью обращён к прошлому (причём иноземному, французскому), нового стиля не создал, его картины излучают тоску века серебряного по ушедшему, золотому веку. Изысканность, доведенная до изощрённости, надломленность, любовь к мистификациям—если продолжать сравнения с кинематографом, то Сомов—это art house, кино не для всех. Ставки его повышает эротика, пропитывающая даже самые незамысловатые сюжеты, и сложнейшая структура пространства картины, пронизанная взглядами персонажей. Пожалуй, главное, что сделало произведения Константина Сомова столь востребованными и дорогими—это их живописность в полном смысле слова. С точки зрения мастерства обращения с акварелью и маслом, композицией и светом—Константин Сомов настоящий артист, до которого вышеописанным прежним лидерам аукционных продаж ещё тянуться и тянуться. В реалистических портретах Сомова—таком, как проданный на Christie’s за £400 000 «Портрет Владимира Сомова, племянника художника» (см. репродукцию справа)—его способности видны ярче всего. И не важно, что мужской портрет—обычно самый «провальный» на аукционах жанр.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

На том же Christie’s 29 ноября 2006 года за £590 000 был продан «Вид из окна"—редкий в творчестве Сомова натюрморт, где на столе перед окном разложены личные вещи живущего во Франции художника. Блики света на откосе окна, солнечный зайчик, дрожащий на крышке карманных часов на столе,—тихие живописные прелести.

Но всего дороже Сомову явно были выдуманные им галантные праздники и смелые маркизы. Он иллюстрировал знаменитую «Книгу маркизы», своей эротикой шокировавшую современников, и потом до конца жизни продолжал рисовать этих маркиз—более или менее скромных. «Все хотят, чтобы я рисовал для них вещицы в духе XVIII века»,—писал Сомов в письмах. Именно с такой «скромной маркизы» начался в 2005 году рост цен на произведения Константина Сомова. В апреле 2005 года на Sotheby’s в Нью-Йорке акварель «Юная дама с собачкой» была продана за $90 000. Не так уж и мало, если учесть, что размер картинки—9,8 і 8 см. Спустя полгода (30 ноября 2005) на Christie’s в Лондоне маленькая «Дама перед зеркалом» была продана уже за £26,4 000. А на Sotheby’s в Лондоне (1 декабря 2005 г.) крохотный, 4,5 і 6,25 см, «Балет» ушёл за £33,6 000. Таким образом, Сомов по соотношению площади картины и её цены приблизился к Питеру Брейгелю-cтаршему, маленькие картинки которого стоят миллионы. На том же аукционе Sotheby’s большой лист «Карнавала» ушёл за £243,2 000! А ведь речь идёт об акварели, которая по традиции на порядок дешевле масла. На упомянутом осеннем Christie’s 2005 года выставлялось и масло—полотно «Пьеро и дама» 1923 года, на которой Пьеро тряпичной куклой оседает от наслаждения в руках энергичной маркизы (и всё это под блестками фейерверка) было продано за головокружительную, рекордную для произведений художника сумму в £1,296 млн.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Нынешней осенью аукционный дом Christie’s закрепил свой успех. На торги была выставлена целая подборка из работ Сомова—от рисунка обнажённого юноши на обтрёпанном листочке бумаги до той самой «Русской пасторали». Последняя привлекала внимание уже на предаукционной выставке, которую Christie’s новаторским образом провёл в городе Самаре. Но топ-лот всей «русской недели» в Лондоне и самую дорогую русскую картину в ней трудно было заподозрить.

Вся группа работ Константина Сомова ушла на аукционе очень хорошо: изумительная по решению пространства «Сцена из балета» (£131,2 000), рисунок сангиной «Лежащий обнажённый мужчина» (£22,8 000—при эстимейте £3−5 000!), «Обнажённый мужчина» маслом (£36 000), упомянутый «Портрет Владимира Сомова» (£400 000), акварельные «Любовники» (£120 000), «Автопортрет в пенсне» (£57,6 000), неоконченная «Маркиза с обезьянкой» (£18 000), «Вид из окна» (£590 000), «Галантная сцена» (£321,6 000). Единственная картина, оставшаяся непроданной—это акварельный пейзаж «После дождя».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Однако случай с «Русской пасторалью» всё-таки остаётся загадочным. Картина небольшая (38 і 47 см), написана за год до отъезда Сомова из России (в 1923-м он уехал в Нью-Йорк, с 1925 года осел в Париже). Живопись суховатая, прописаны все травинки-волосинки, цвет—в рокайльной розово-голубой гамме, однако каких-то грубоватых «китайских» оттенков. Сюжет откровенный; стриженный «под горшок» пастушок лезет пастушке под юбку. Она делает вид, что не замечает этого, однако же залилась румянцем предвкушения. £2,696 млн., или $5,251 млн.—такова была на аукционе цена на эту картину. Около миллиона долларов за «Вид из окна"—это дорого. Пять миллионов за "Пастораль"—не просто дорого, это очень дорого. Столько может стоить небольшой Матисс или Пикассо, в прошлом году за такую сумму покупали рельеф Донателло и картину Эдварда Мунка.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Впрочем, художественный рынок логике не подчиняется. Экспертам, анализирующим сопоставимые музейные примеры и кривые роста цен, кажется, что фаворитом будет одно полотно. А частные покупатели, руководствуясь во многом внутренним голосом, выбирают совсем другое. Аукционы искусства—сродни азартной игре, а аукционы русского искусства—русской рулетке.

Фото: Архив пресс-службы