Старая и редкая российская книга
Сколько уже было сказано: «Чёрный квадрат» может нарисовать каждый. Но на самом деле, каждый бы нарисовал «Чёрный квадрат» только в том случае, если бы знал, что за «Чёрный квадрат» можно получить много денег, иначе зачем? А так только Казимир Малевич, совершенно не думая о деньгах, которые он, собственно, и не получил, придумал картину, в которой поместилось абсолютно всё, что было создано до него, и этого всего было так много, что остался только ровный чёрный цвет. Диляра Аллахвердова и Клер Саворетти, коллекционеры российского современного искусства не задумываясь отвечают на вопрос, почему они собирают именно его, а не антиквариат, не Айвазовского, — в общем, что-то совсем неочевидное. Современное искусство — это то, что происходит здесь и сейчас, то, что понятно, зачем происходит. И люди, которые это всё создают — друзья и знакомые, они рядом, в основном в том же городе. Здесь важна не (с)только ценность, а сопричастность процессу, и картины (а также многое другое) в коллекциях Клер и Диляры — не чужие воспоминания, а своя собственная жизнь. Когда общаешься с художником, объясняют Клер и Диляра, проще понять, что он имеет в виду. Отец мужа Клер, итальянец, ещё с конца 1950-х работал в Советском Союзе. Потом — Клер долго подбирает слова — ушёл на пенсию и вернулся на родину; это было в конце 80-х. Уезжая, они с женой подарили Клер работу Оскара Рабина, цену которой знаток уже тогда мог представить. Но мама мужа Клер очень любила искусство и всегда помогала художникам, покупая то, что лично ей нравилось — ещё в то время, когда не было рынка и приоритеты не были расставлены, ну, и цен никто не знал. Вот как важен хороший вкус. Эта картина Рабина — с портретом Сталина и целой селёдкой на газетной полосе — висит теперь в загородном доме Клер в подмосковной Жуковке, напоминая о начале коллекции. Клер нравится дружить с художниками, она вполне может позволить себе покупать их работы, а темперамент и жажда деятельности заставляют ещё и влиять на художественный процесс. Влиять она начала ещё в 90-е, когда организовала для S.T. Dupont арт-проект — дала задание группе художников сделать свой собственный проект зажигалки. Победил Влад Мамышев-Монро, и его проект S.T. Dupont воплотил в жизнь. Остальные участники просто получили свои страницы в дорогом каталоге. Диляра родом из Баку, но всю свою жизнь живёт в Москве, где, к слову, получила юридическое образование и полюбила искусство. Когда они с Клер познакомились, то уже не желали довольствоваться пассивной ролью коллекционеров: участвовать в арт-процессе им казалось куда интереснее. Теперь у Диляры и Клер не только собственные коллекции, но и общее дело. Это очень распространённая на Западе, но плохо ещё развитая в России практика: их фонд «Современный город», по сути дела, даёт гранты молодым художникам, а молодым кураторам помогает устраивать выставки (тех же молодых художников), создаёт каталоги и распространяет по всему свету, не требуя взамен сразу создать (или выставить) «Чёрный квадрат». Шутки шутками, но за три года существования «Современный город» провёл два благотворительных аукциона, причём для проведения первого в Россию был приглашён (и приехал) аукционный дом Sotheby’s, — вырученные средства передали на поддержку образовательных программ в Институт проблем современного искусства. Сколько картин, видеоинсталляций и прочих объектов в коллекциях у Диляры и Клер, они сами не знают. Вот обещают в ближайшее время составить каталог коллекции. Говорят, что предметов там много, и разместить их не хватает места ни дома, ни в офисе. Не очень понятно и то, сколько всё это стоит: принято считать, что цены на искусство, в том числе и современное, всегда растут, в отличие от цен на нефть или недвижимость — и, в общем, жизнь пока этот тезис не опровергла. Желающий без труда сможет найти каталоги с российским искусством и ценами на него. Но не это важно, а то, что Виноградов и Дубоссарский, не говоря уж о Кабакове и Рабине, продаются на том же Sotheby’s. А кто и где будет продаваться дальше — на это отчасти влияют Клер и Диляра. Поскольку уж так вышло, что они влияют на арт-процесс.