Как ЗОЖ превратился в невроз. О побочных эффектах стремления к здоровью
Неужели то, что не все мы ещё в рядах ЗОЖа, – результат лишь непобедимого союза матушки-лени и любви к жареной картошке со свиным боком? Выясняется, не совсем так. И то, что нас многое в ЗОЖе смущает, небезосновательно. Тут мне сразу вспоминается встреча уже далёкого, 2004 года. Всё, что я знала про хозяев дома, – они не едят мяса, зато другие приглашённые – приверженцы вполне себе традиционной диеты. Я и сама тогда встала на путь вегетарианства и решила для себя и приглашающей стороны приготовить блинчики с грибами, а для остальных – с мясным фаршем. Реакция на принесённые угощения превзошла все мои ожидания. Хозяева, плохо сдерживая раздражение, сообщили мне, что никогда прежде животные продукты не проникали в их дом и холодильник. Разогревая на кухне преступные блинчики, я впервые на собственной шкуре ощутила, какая свинцовая нетерпимость может сопровождать то, что должно, казалось бы, подразумевать лёгкость и радость здорового образа жизни. По сути, со своим злополучным новогодним угощением я попала в классический круг зависимого поведения, точнее «треугольник Карпмана», когда те, кто не следуют по твоим стопам, немедленно превращаются в чужих. Ровно то же можно наблюдать, заглянув в любую социальную сеть, где прекрасные, как боги Олимпа, «стройные и подтянутые», обвиняют простых смертных, с их несовершенными формами и недостойными гастрономическими радостями, в лени и распущенности. И это почти всегда оказывается возможностью приподняться на невидимую ступеньку выше собеседника, лишённого воли, выдержки и рельефной мускулатуры.
Интересно, что ещё в 1997 году американский врач Стивен Бретмен ввёл термин «орторексия», подразумевая навязчивое стремление к здоровому образу жизни и правильному питанию. В справочник официальных болезней орторексия так и не попала, между тем всё больше врачей склоняются к правоте коллеги. Люди отказываются от нормальной еды, но уже не ради стандартов красоты, как в случае с анорексией, а во имя здоровья. При этом на алтарь новой веры идут мениски, порванные из-за увлечения бегом, и поясницы, повреждённые вследствие неумеренных упражнений новоиспечённых штангистов. Установка no pain no gain (без боли не получишь результата), к которой часто апеллируют поклонники ЗОЖа, сама по себе сомнительна. Публицист Кейси Эвардс в своём блоге рассказывает о случае, произошедшем с её знакомой. Девушка записалась в спортивный клуб и попросила личного тренера научить её правильному обращению с тренажёрами. На одной из тренировок он из лучших (хотелось бы верить) побуждений напутствовал свою подопечную предупреждением: «Давай-ка, не ленись, иначе с такой формой, как сейчас, наживёшь кучу проблем в личной жизни». С тренажёрным залом, как и вообще со спортом, девушка с тех пор завязала, а своим постом Эвардс взорвала в комментариях шквал похожих историй.
«Любая одержимость не может считаться проявлением психологического здоровья, – напоминает гештальт-терапевт Оксана Бокова. – Однако при этом мы имеем дело с социально одобряемым поведением, поскольку оно широко пропагандируется средствами массовой информации и считается работающим на людей сильных, красивых, здоровых. И хотя одержимое следование ЗОЖу может быть сродни самоповреждению, а в отдельных случаях и самоуничтожению, это по-прежнему находится в социально приемлемом поле». Действительно, если мы заглянем в фитнес-зал, то увидим людей, которые отнюдь не выглядят депрессивно.
В моём кругу есть как минимум несколько знакомых, которые легко могли не пойти на работу, отпроситься с важного совещания и отменить дружескую встречу из-за тренировки. И вместе с тем, выйдя на улицу, тут же закурить сигарету, а потом и опрокинуть несколько шотов в баре. И всё это они проделывали с ощущением, что уже сполна отдали свой долг культу тела. ЗОЖ как идея проник даже в субкультуру любителей рейв-пати, для которых праздник жизни традиционно лежал отнюдь не в области заботы о здоровье. В Северной Америке стали популярны вечеринки Daybreaker, начинающиеся в пять утра. Вы не найдёте там ни алкоголя, ни тем более серьёзной драгартиллерии. По сути, это тот же фитнес по интересам, а после вечеринки тусовщики отправляются начинать день с шагомером в айфоне.
ЗОЖ словно бы становится новой религией, местом приложения душевных и физических сил. Это своеобразное средство избавления от экзистенциальной тревоги, страха смерти, беспомощности, несовершенства. Действительно, парадоксально, но никогда прежде мы так близко не подходили к теме Танатоса, как увлёкшись бегом на свежем воздухе и полезным рационом с ягодами годжи. «В материально-ориентированной светской культуре нет способа бороться со страхом смерти. Новая религия ЗОЖ в какой-то мере прикрывает ужас перед грядущим ничто, – считает юнгианский аналитик Лев Хегай. – Наш страх старения здесь очевидно задействован. Хотя общество усиливает социальные гарантии в пожилом возрасте, старость означает непрестижность и невостребованность, исключение из активной жизни. А ЗОЖ словно бы даёт пропуск в мир пролонгированной молодости».
Современная культура пронизана стремлением к контролю над своей жизнью. Отслеживание хотя бы форм и веса собственного тела становится успокоительной иллюзией – мы сами решаем свою судьбу. Можно сказать, это защита от булгаковского напоминания о разлитом Аннушкой подсолнечном масле.
Фото: Getty Images