Верх совершенства
Открывшийся в 1993 году Four Seasons был построен Пеем с поистине театральным размахом. Возвышаясь над 57-й улицей почти на 300 м, отель считается самым высоким в Нью-Йорке. Впрочем, убранство интерьера здесь под стать умопомрачительной высоте. И монументальный фасад из французского известняка, и роскошное фойе с отделанными ониксом 10-метровыми потолками, и гигантские торшеры в стиле ар-деко на лестнице—всё дышит роскошью. Кстати, за всю историю Нью-Йорка в городе не было отеля дороже: строительство Four Seasons обошлось в $360 миллионов, то есть примерно по $1 миллиону на каждый номер.
И ВСЁ РАВНО ЗНАМЕНИТЫЙ архитектор остался кое-чем в своём шедевре недоволен, а именно 51-м этажом. «Мне и тогда казалось, что этот этаж толком не состоялся,—сетует Пей двенадцать лет спустя.—Я надеялся, что он станет единственным в своём роде, ведь с него открываются потрясающие виды!» Однако решение проблемы не зависело от архитектора: к моменту завершения строительства у заказчика кончились деньги.
Когда в 1999 году Four Seasons перешёл к новому владельцу, со средствами в отеле стало гораздо лучше. Хозяином оказался не кто иной, как Тай Уорнер, сделавший колоссальное состояние на мягких игрушках под маркой Beanie Baby и решивший присоединиться к элите гостиничного бизнеса. Кроме выдающегося творения Пея, Уорнер приобрёл также отель Four Seasons Biltmore в Санта-Барбаре и расположенный неподалёку San Ysidro Ranch. Как и в своё время архитектору, ему непременно хотелось устроить на предпоследнем этаже нью-йоркского небоскрёба что-нибудь необычное. «Я видел много президентских люксов в разных странах мира,—говорит он,—но в перспективе наш 51-й этаж мог дать им всем сто очков вперёд. У постояльцев при входе в эти номера должно захватывать дух и рты открываться от изумления».
В деньгах недостатка не было—что было весьма кстати, поскольку Уорнер задумал отнюдь не банальный «евроремонт». Для начала люксы предстояло значительно переделать, причём как внутри, так и снаружи. К счастью, Уорнер пригласил человека, когда-то построившего сам отель. «Я сгорал от нетерпения,—рассказывает Пей.—И представить себе не мог, что подвернётся возможность довести гостиницу до ума так, как мне всегда хотелось».
Пей заменил традиционные горизонтальные окна эркерами, идущими от пола до потолка; центральная секция в них представляет собой единую стеклянную поверхность в три метра высотой. Уорнер полагает, что это беспрецедентное явление в архитектуре. «По-моему, никто ещё не делал таких больших окон на подобной высоте,—говорит он.—Здесь ведь жуткий ветер».
Убедившись, что с наружной отделкой всё идёт как надо, Уорнер обратился к известному своими экстравагантными работами архитектору-дизайнеру Питеру Марино и попросил его заняться интерьерами. «На мой взгляд,—говорит Уорнер,—Питер лучший архитектор жилых помещений за последние 20 лет». Неудивительно, ведь за свою карьеру Марино проектировал бутики, офисы, дома и квартиры для таких знаменитостей, как Джорджио Армани, председателя совета директоров Chanel Алена Вертхаймера и главы правления LVMH Бернара Арно. «Я решил, если он подходит для Armani и Chanel, то наверняка подойдёт и мне»,—смеётся Уорнер.
«Я прекрасно знаю людей, на которых рассчитаны эти номера,—говорил Марино, приступая к работе.—Это мои клиенты. Как правило, у них по три-четыре дома, личный самолёт. Они привыкли окружать себя роскошью, но в гостинице это не всегда получается. Поэтому я постарался создать для них своего рода временное жильё в Нью-Йорке. Я хотел, чтобы они чувствовали себя здесь как дома».
Марино с самого начала проникся идеей Уорнера создать два абсолютно различных блока—по одной спальне в каждом,—которые постояльцы будут заказывать одновременно. «Терпеть не могу, когда снимаешь два люкса, а они похожи, как две капли воды,—говорит Марино.—Чувствуешь себя по-дурацки». Раздражают его и старомодные представления о престижности, из-за которых множество президентских люксов выглядят самым что ни на есть банальным образом. «Повсюду эти пошлые номера в стиле английской провинции, или ретро, или английский ампир. В Лондоне все кровати в отелях застелены английским ситцем, а мы радоваться должны,—жалуется он.—Да половина человечества терпеть не может этот английский ситец! А я хотел создать ни на что не похожие интерьеры».
Номера выдержаны в совершенно непохожих стилях. Люкс № 5101 своей атмосферой напоминает солидную мужскую библиотеку: глубокие кожаные кресла, настенные панели из тиснённой кожи, книжные шкафы со вставками из пергамента, а посередине—камин из редкого хиосского мрамора, испещрённый кофейно-коричневыми и пурпурными прожилками. А вот элементы 5102-го номера создают, наоборот, ощущение непрекращающейся вечеринки: тут вы найдёте и серванты кремового цвета, и выполненные по индивидуальному заказу игорные столики, стулья, лампы и торшеры, сияющие позолотой и лаком, а в углу темнеет настоящий, хотя и небольшой, рояль.
Единственное, что объединяет облик двух номеров,—это великолепие каждой детали. Полы в библиотеке отделаны серебристой древесиной африканского дерева венге, а мультимедийная система сверху закрыта панелью из полудрагоценного полевого шпата. Молочно-белые стены спальни убраны тайскими шелками. Позолоченный стул в коридоре выполнен французским скульптором Клодом Лаланном.
В такой обстановке хочется подолгу рассматривать каждую вещицу, наслаждаясь игрой цвета и фактуры. Но всё это потом, а сначала вы завороженно подходите к окнам и чувствуете, будто парите над Манхэттеном. В любой другой точке Нью-Йорка небо виднеется где-то вдалеке, в разрывах коридоров из стекла и бетона, а здесь небосвод заполняет собой всю комнату, и только крыши домов да шпили башен маячат внизу. Из библиотеки в 5101-ом номере открывается вид на север, полностью захватывающий Центральный парк с Гудзоном по левую руку и Ист-Ривер по правую. Гостиная в номере 5102 выходит на юг, на небоскрёб Крайслер-билдинг, а из душевой можно любоваться статуей Свободы.
Уорнер говорит, что такая планировка позволяет постояльцам испытать массу новых ощущений. «Свет постоянно меняется, и цвета в интерьере смотрятся по-разному. Дух захватывает, когда наблюдаешь отсюда за штормом в Атлантическом океане, за вспышками молний над волнами. Таким Манхэттен не видит больше никто,—говорит он, добавляя,—если, конечно, у вас нет вертолёта. Они иногда зависают перед окнами посмотреть, что тут внутри».
Разумеется, на самые высокие гостиничные номера в Нью-Йорке и расценки не низкие—$15 000 за ночь. «Это самые дорогие люксы в городе,—говорит генеральный директор Four Seasons Кристоф Шмидингер,—но по цене они сопоставимы с самыми роскошными номерами других нью-йоркских отелей. Только там всё гораздо обычнее, чем у нас».
Пей доволен тем, как всё получилось. «Великолепные виды для меня не в диковинку,—говорит он,—но такие огромные окна мне нигде раньше не встречались».
А что конкретно можно делать в номере за $15 000 в день? Вот мнение Марино: «Лично я, когда живу в гостинице, почти всё время сплю. Разве не все так? Уж не знаю, чем ещё могут заняться постояльцы, но надеюсь, скучать они не будут».
