Русская явь

После 210 километров по Новой Риге усталый путник открывает для себя «Волга Кантри Клаб»—форпост luxury, выросший на фундаменте усадьбы графов Закревских.
Русская явь

Стокилометровый участок Новорижского шоссе от Кольцевой дороги до Волоколамска—возможно, единственное место, где водитель с московскими номерами способен испытать абсолютное счастье. Первые 60 километров этой Дороги Жизни, Какой Она Должна Быть, практически в любое время суток дарят переживание человека, выбравшегося из плена. Здесь очень привольно. Покрытие почти идеальное. Нет, конечно, не идеальное. Но есть что-то умышленное в том, что этот кусок Новорижской трассы не превращают в образцовую полосу асфальта. Нужно сжиться с этим ощущением свободы, чтобы подготовленным подойти к тому 40-километровому отрезку, где впервые на территории РФ стрелка спидометра моего автомобиля перебралась за отметку 200 км/ч. Эта дорога сама несёт тебя с такой скоростью через пейзаж, и ты изумляешься тому, что этот пейзаж неопровержимо русский.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Перед Волоколамском скорость приходится сбросить. Дорога становится узкой, но эйфория не отпускает вплоть до таблички с перечёркнутыми словами «Московская область». Здесь, на границе двух административных и хозяйствующих субъектов России, мне пришлось совершить почти аварийное торможение. Светлый путь обрывался, превращаясь в демонстративную многокилометровую череду выбоин—метафорический знак сопротивления Тверской губернии цивилизации. Но уже через несколько часов за бокалом Promises от Анджело Гайя мы приходим к выводу, что сопротивление, в сущности, бесполезно.

—Как добрались? Как вам наши дороги?—кричит управляющий «Волга Кантри Клаб» Андрей Родионов, слетая со ступенек вверенного ему форпоста цивилизации.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Не дожидаясь ответа, он журит нас:

—Я же вам предлагал наш Hummer, а вы отказались. Подвеска всё-таки у вашей машины слишком нежная для здешних дорог.

В глазах Андрея весёлый огонь. Он наслаждается смятением гостей. Наши тела ещё по инерции продолжают подпрыгивать по колдобинам Новой Риги, но наши глаза видят что-то, что является, скорее, антитезой необустроенности русского быта—бутылку Louis ХIII на барной стойке, к примеру. Или вполне себе выдающийся, по нашим меркам, да, в общем, почти по любым меркам, винный погреб с климат-контролем. Или джакузи три на три метра в royal suite «Граф Закревский».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

—Да-да, это абсолютно нормальная реакция человека, впервые к нам попавшего,—читает наши рассеянные мысли Родионов.—Знаете, я, конечно, очень сочувствую подвеске вашей машины, но в некотором смысле я как управляющий заинтересован в этих 40 километрах бездорожья, по которым вам пришлось проехать. Люди на этом участке как бы до конца уверяются в том, что никакие высокие стандарты luxury туризма невозможны на расстоянии 100 километров от Москвы. И вот они добираются до нас. Ну и, в общем, говоря прямо, не верят своим глазам. Покорнейше прошу вас к столу. Не откажетесь попробовать нашего борща?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Мы совершенно разумно не стали отказываться от борща. И это, заявляю вполне ответственно, был величайший борщ в моей жизни. Уж не знаю, в чём тут дело—то ли в небольшой моей опытности в части потребления этой национальной гастрономической гордости, то ли, опять же, в том внезапном благодушии, которое охватывает жителя столицы, когда он вдруг обнаруживает комфорт и набор знаков цивилизации вне столицы, то ли всё-таки в самих выдающихся качествах данного борща.

За борщом подали лобстеров, запечённых с сыром, жареную ногу барана и индюшатину. В качестве аккомпанемента возник тот самый Promises из винного погреба. Впрочем, если бы мы вдруг впали в центральноевропейскую простоту, то могли бы оставить Gaya и лобстеров в покое и переместиться в погребок, стилизованный под пивную и снабжённый кранами с Krusovice. Через полчаса мы забыли дорожные ухабы. Ещё через час мы уже верили глазам своим. Мы вполне убедились, что находимся в России, потому что прозвучало сакраментальное слово «баня». Баня растопилась.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

—Там есть вода в бутылках,—кричал нам вслед Андрей.—Но мы здесь вообще-то пьём воду из-под крана. Мы пробурили тут артезианскую скважину и снабдили её системой минерализации и очистки Evian. Это самая передовая на сегодняшний день в мире система очистки воды.

Мы переглянулись. Всё в облике Андрея выдавало профессионала высокой пробы. Магистра гостеприимства и презентации. Мы не ошиблись в Андрее. Он работал управляющим ресторана в португальской Алгаври, потом служил в той же должности в мадридском Hyatt, затем, с открытием отеля той же сети в Москве, вернулся на родину, и перед тем, как в его ведении оказались многогектарные угодья «Волга Кантри Клаб», успел поучаствовать в проекте «Плёс» (стр. 86).

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

—Это были отличные годы. И «Плёс"—замечательный проект. Но "Волга Кантри Клаб"—самый интересный мой опыт,—Родионов замедляет речь и говорит тише, как бы давая нам понять, что в этот момент он берёт передышку и отключает презентационные функции.—Это ведь самое азартное, что может быть в жизни—создать что-то абсолютно новое, на голом месте, чего не было в России и что, как многие думают, и я был в их числе, в России невозможно.

Всё-таки «на голом месте"—не совсем точно. Здесь были остатки фундамента усадьбы графов Закревских, построенной в начале ХIХ века, и великолепные липы—ровесники руин.

Распаренные, осоловелые, уже готовые отдаться сну, мы лежим на диванах в просторном холле и пьём чай, настоянный на листве тех же 200-летних лип. Мы находимся в плену приятнейшей иллюзии, что живём здесь давно. Может быть, неделю. И нам хотелось бы оставаться здесь ещё очень долго. Может быть, вечно. Звучит, как дежурный комплимент. Но есть то, что вполне рационально объясняет совершенно непреодолимое обаяние «Волга Кантри Клаб».

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Дело в том, что это место не замышлялось как отель. Компания «Аспект-Инвест», владеющая 800 гектарами окрестных территорий, строила этот дом, что называется, под себя и для своих. Архитектура «Волга Кантри Клаб» формально подпадает под популярный уже не только в Швеции и Швейцарии стиль экотек. Но сам дом сложился из представлений о том, как должно выглядеть современное загородное жилище в старой доброй Тверской губернии. Без каких-либо разъездов и согласований с модными архитектурными бюро.

Пресловутого дизайн-концепта не было и в помине. Всё складывалось само собой. Комнаты заполнялись вещами, которые хозяева привозили из дальних и ближних поездок. Этот дом дружелюбен к своим постояльцам. Он не призывает соответствовать какому-то определённому культурному коду, вкусу. В сущности, это изба барина, охочего до путешествий и заморских штучек, но тем более привязывающегося к своему дому, чем больше он колесит по свету. Здесь китайские божки спят на провинциальной русской усадебной мебели. Чиппендейловские стулья не ссорятся со столом для блэк-джека, купленным в мировой столице китча Лас-Вегасе. Villeroy & Boch дружит с Ikea. Неоклассицистический Дионис упирается в восставший из хлама исторический стол дома Закревских чёрного дерева. Здесь, впрочем, никакого противоречия нет.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Эта частная, почти интимная обстановка сложилась без оглядки на будущих клиентов «Волга Кантри Клаб». Это потом этот дом решили превратить в маленький отель с грандиозной инфраструктурой и невиданным для России уровнем сервиса.

—У нас 35 человек персонала на 12 гостей при самом максимальном заполнении. Это уровень обслуживания Aman Resorts,—поднимает вверх палец Родионов.—Не моё сравнение, так сказал один из наших постояльцев. Но это только начало. Мы построили домик с бильярдной, конюшню. Там у нас два орловских рысака, ганноверская и пони—катать детей. А те, кому ещё рано кататься, могут поиграть с кроликами или хорьком. Мы должны быть готовы к приезду людей абсолютно разного склада и привычек. Вот гостил тут у нас господин из списка Forbes. Так он почти всё время провёл в библиотеке. А есть люди, которые любят порезвиться, приключения разные. Для них я закупаю багги. Знаете, такие машинки, вроде картингов. Только на них можно гонять по полям и грязи.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Наутро мы едем к лошадям и кроликам. В окрестностях конюшни люди спиливают ветки. Родионов интересуется, как идёт работа. А мы интересуемся, зачем эта работа.

—Понимаете, мне не очень близок принцип—принимай меня таким, какой я есть. От этого многие русские проблемы,—очень издалека заходит управляющий «Волга Кантри Клаб».—То же самое в некотором смысле справедливо и в отношении природы. Не только человек бывает груб к природе, но и природа бывает жестока, неприветлива по отношению к человеку. Вот мы приезжаем в Швейцарию и начинаем ахать: «Боже мой, да они что тут, траву красят и лес пропалывают?!» Траву, предположим, не красят, но высаживают специальные, более радостные для человеческого глаза сорта. И лес пропалывают. Мы тоже высадили особые сорта травы насыщенного цвета, а эти люди сейчас спиливают сухие, мёртвые ветки и очищают ближайшие леса от валежника. Это нормальная, европейская культура ухода за природой.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

—План в том, чтобы превратить Тверскую область в Швейцарию?—спрашиваем мы.

—Нет. Это невозможно. В Швейцарии не может быть такой охоты, как здесь. Вы видели лежаки на пляже?

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Мы киваем.

—Осенью с этого лежака можно бить уток, попивая, скажем, шампанское. Или что покрепче. Всё-таки осенью уже прохладно.

Первый раз мы были в «Волга Кантри Клаб» в марте. Второй раз мы приехали туда в мае для фотосъёмки, потому что Родионов пока ещё не знает, как заставить распускаться деревья в марте. Мы опять разбежались за 200 км/ч на подъезде к Волоколамску. Аварийного торможения при переходе границы Московского и Тверского княжеств, однако, не случилось. Я просто снизил скорость до законных 100. Тверская часть Новорижской трассы, пусть и каким-то странным образом, была залатана. Андрей приобрёл свои багги и ещё семь специальных установок, манящих и убивающих комаров. По 25 000 рублей за штуку. Борщ такой же вкусный. Но готовит его теперь перуанец, бывший шеф-повар гостиницы Orient-Express в Мачу-Пикчу. В 500 метрах от главного здания расчистили площадку для вертолётов. Через два года здесь будет построено, по уверению Родионова, лучшее в России поле для гольфа.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

—Тайгер Вудс, дай Бог ему здоровья, здесь ещё сыграет. Чего вы улыбаетесь? Не верите?

Верим, Андрей. Верим.—RR

volgacountryclub.ru

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ