Капиталистический реализм

Из этой предпосылки исходили и российские банкиры 90-х, соединившие имидж и жажду в чарующем симбиозе. Жажда имиджа была настолько же велика, насколько и объяснима. Так возникла, к примеру, проданная впоследствии коллекция Инкомбанка — по оценкам ряда экспертов, вполне достойного уровня (по крайней мере, по тем временам). Позднее корпоративной коллекцией также обладал печально известный банк «КИТ Финанс», сильно пострадавший от кризиса 2008 года и проданный за символическую сумму. Однако арт-коллекция «КИТ Финанса» была распродана за вполне реальную цену £943 650.

И в 1990-е, и в 2000-е российские банки, собиравшие предметы искусства, не изобретали велосипед: они подражали зарубежным банкам, владельцам серьёзных коллекций. Самые значительные из них, как правило, сложились исторически и владеют ими такие первоклассные банки как швейцарский UBS, итальянский UniCredit Bank, австрийский Erste Bank, голландский Van Lanschot и другие. Собрание Deutsche Bank считается самой крупной в мире корпоративной коллекцией произведений искусства. На его создание ушло более 30 лет, и оно насчитывает свыше 50 тыс. работ. Обширная коллекция UniCreditBank состоит из произведений, принадлежащих разным банкам, в своё время влившимся в состав группы. На данный момент в неё входит искусство XV-ХХ веков.

Если корпоративное коллекционирование получило распространение со второй половины минувшего века, то арт-банкинг как особый бизнес зародился относительно недавно, с конца 80-х годов. Пионерами в этой области стали UBS, Deutsche Bank и американский Citibank. Само понятие зачастую трактуют неверно. Было бы ошибкой думать, что дорогое произведение искусства мгновенно превратится в финансовый инструмент, стоит только передать его банкиру. Известно, что культурные ценности дорожают в среднем на 10% в год. Тем не менее, эксперты настроены по отношению к арт-банкингу довольно критически.

Сергей Скатерщиков, Skate’s Art Market Research: «С течением времени термин "арт-банкинг" сам по себе стал вызывать всё большие сомнения. По сути, финансированием сделок с произведениями искусства сегодня в банках не занимаются. Куда бы вы ни пришли, даже если речь идёт о вещах самого высокого инвестиционного качества, вы обнаружите, что ни в одном из них вам не выдадут кредит просто под залог скульптуры или картин. Даже если их принимают в виде обеспечения, на самом деле кредитование происходит в рамках оценки общего риска. По большому счёту, в профессиональной среде никто не рассматривает искусство как доходный инструмент, а арт-банкинг в качестве самостоятельного бизнеса. И даже наиболее известное в мире подразделение арт-банкинга UBS было, по сути, консьерж-сервисом, предоставлявшим клиентам private banking консультационные услуги по приобретению предметов искусства — так же, как любая консьерж-служба помогает купить дом или забронировать билеты в театр. Подразделение состояло всего из 13 человек, но в 2008 году было решено закрыть его в ходе кампании по сокращению затрат». В качестве дополнительной консьерж-услуги арт-банкинг существует и на российском рынке. PR-директор М2М Private Bank Татьяна Якубович отмечает, что со специалистами, которые способны в случае необходимости проконсультировать клиента насчёт привлекательности той или иной сделки с предметами искусства, они работают на принципах аутсорсинга. Содержать специалистов подобного профиля на постоянной основе довольно дорого, да и нет необходимости. По словам Якубович, банку при этом достаётся от 3 до 10% от суммы сделки.

Мария Жог, глава пресс-службы инвестиционной компании «Тройка Диалог», говорит, что в своё время у них проводились закрытые предпродажные выставки произведений искусства для VIP-клиентов, однако с кризисом 2008 года эта практика сошла на нет. Ни в одном банке консьерж-сервис, даже самого высокого уровня, не является прибыльным бизнесом. Скорее, это обременение, необходимое для того, чтобы удержать в клиентской базе крупнейших вкладчиков, инструмент формирования лояльности. Именно по этой причине диапазон консьерж-услуг постоянно расширяется: клиенты любят обращаться к приватным банкирам с самыми разнообразными просьбами, нередко обескураживая последних экзотичностью своих требований. Помимо объективных причин, по которым развитие арт-банкинга тормозится во всём мире (не слишком высокая доходность), существуют и субъективные, так называемые страновые особенности. Леонид Игнат, директор по информационной политике Альфа-банка, поясняет российскую специфику: «Развитие арт-банкинга как бизнеса сдерживает отсутствие квалифицированной экспертизы. Как известно, государственным музеям заниматься экспертизой запрещено, а если нет института экспертизы, то предмет разговора непонятен: конечно, можно что-то купить на Sotheby’s и привезти сюда с подтверждающими документами, но, во-первых, придётся доказывать уже подлинность этих документов, а во-вторых, дела так не делаются. Неважно, что вы собираетесь формировать — корпоративную коллекцию или направление бизнеса под названием "арт- банкинг", без института экспертизы вы далеко не продвинетесь. Какие-то банковские коллекции были сформированы в 90-е годы, но тогда произведения искусства доставались банкам самыми разными путями — за долги, например, и нынешняя ценность их зачастую сомнительна. Получать проценты с искусства невыгодно: ни один банк не может принимать в качестве обеспечения или инвестировать в актив, в подлинности и ценности которого он не уверен».

Попытка использовать произведение искусства в качестве залога также обречена на неуспех. Директор департамента Росбанка Наталья Родионова выражает точку зрения банкиров: «Никаких кредитов под предметы искусства мы никогда не выдаём. Хотя бы по той причине, что произведения искусства сложно и дорого хранить. Кредит выйдет невероятно дорогим и будет невыгоден прежде всего самому заёмщику».

Независимый эксперт Анна Намит: «Искусство, вне всякого сомнения, обладает инвестиционной привлекательностью, но для банка как кредитно-финансовой организации эта привлекательность по большей части сомнительна: в самом лучшем случае можно рассчитывать не более чем на 10% годовых».

По этой причине в России мы имеем дело с практикой либо частного, либо корпоративного коллекционирования. Компания Сергея Скатерщикова Skate’s Art Market Research оказывает консультационные услуги коллекционерам, принадлежащим к обеим категориям: «Мы не осуществляем искусствоведческую экспертизу и не исследуем вопросы подлинности и чистоты титула собственности того или иного произведения — это более затратные и трудоёмкие работы, которые наши клиенты заказывают у соответствующих экспертов, предварительно изучив на основании наших отчётов риски инвестиций и справедливость ценового диапазона для тех предметов искусства, с которыми они планируют совершать сделки.

Помимо стратегического консультирования в области инвестиций в предметы искусства, мы готовим по заказу арт-инвесторов стандартный отчёт, Skate’s Artwork Background Report, который позволяет в течение 72 часов получить комплексный анализ инвестиционных рисков по интересующему клиента предмету искусства и прочие аналитические материалы, дающие возможность принять решение о целесообразности дальнейшей работы над сделкой».

Корпоративными клиентами могут быть не только банки. «На Западе крупные корпорации поначалу демонстрировали приобретённое искусство в своих офисах, а после стали строить музеи, организовывать фонды. На постсоветском пространстве подобной фигурой является, пожалуй, только Виктор Пинчук — в основном потому, что он в течение долгого времени был активен на международном арт-рынке. В России мало-помалу появляются локальные фонды, к примеру, Фонд культуры "Екатерина", основанный главой корпорации "Строй-текс" Владимиром Семенихиным», — говорит независимый эксперт Николай Палажченко. Итак, российские банки и корпорации за последние 20 лет тоже проделали путь от развески полотен в коридоре до организации музеев и художественных фондов, от имиджа до бизнеса, чтобы убедиться: не всякое искусство может быть прикладным.