Петербургские часы: Константин Чайкин о городе своего детства и юности

В центре Ленинграда (и потом Петербурга) я почти не жил. Мы с родителями и сестрой жили в основном на каких-то перифериях: во Фрунзенском районе, потом в Московском и в Невском районе — в Рыбацком, где родителям дали трёхкомнатную квартиру, когда мне было 12 лет. В первом в районе доме. Помню, к нему шла какая-то односторонняя ветка трамвайных путей, а кругом грязь, и через неё мостки перекинуты.

Лето я проводил у дедушки, ветерана войны, и бабушки по папиной линии. Они жили в Усть-Ижоре, где была знаменитая Невская битва: посёлок в месте слияния Невы и реки Ижоры. Не то чтобы мы в моём детстве каждый день ездили на Невский. Но, конечно, гуляли, родители возили наc с сестрой по паркам и дворцам. А ещё у родителей были какие-то «правильные» знакомые, которые работали в Эрмитаже и заводили туда с чёрного хода, не нужно было сначала отстоять очередь. Так мы не раз ходили в музей какими-то тайными тропами. Но мне важнее была атмосфера, потому что ребёнку картины ещё не слишком интересны.

С детства я помню только одну картину: «Последний день Помпеи» в Русском музее. Для ребёнка травмирующее, конечно, зрелище. А из Эрмитажа тогда запомнил только каких-то полных голых женщин. Рубенса, видимо. После школы я поступил в Ленинградский электротехникум связи имени Эриста Теодоровича Кренкеля. Это началось с радиокружка в пионерлагере: мы учили азбуку Морзе, и была любительская радиостанция. Настоящее окно в совершенно другой мир. После лагеря я записался в городской радиокружок, который регулярно прогуливал: доеду из своего Рыбацкого до кружка, но что-то не хочу сегодня туда идти. Пойду лучше домой пешком. Сколько идти? Часа три. Так я очень много гулял по Питеру, обошёл его весь ещё в детские времена — этот райончик в окрестностях Обводного, Невский целиком. Прекрасный город, исхожен вдоль и поперёк.

Но вернусь к техникуму, где у меня началась уже подростковая история с рок-клубом и концертами. Был тогда очень знаменитый панковский клуб, его давно закрыли — «Там-Там». Сейчас посмотришь видеозаписи — всё было, мягко сказать, отвязно. Но очень весело. Много всяких там завязывалось музыкальных знакомств. Когда я рос и учился, не было такого Питера, как сейчас: царила какая-то частичная разруха, коммуналки, немытые подъезды, стены во дворах зарисованы граффити. Но криминальной обстановки я не ощущал. Не знаю, какой из Питеров мне милее и теплее: «прилизанный» сегодняшний или тот. Есть ностальгия по тому, прежнему: он был немного неряшлив, не прилизан, но в этом своя прелесть.

Учился я на Васильевском острове, с Рыбацкого ездил на «Ваську». «Васька» — тоже особое место, очень интересное, кайфовое. Старая архитектура. Лаборатория техникума была в капелле неоготического собора. Потом его обратно забрала лютеранская церковь, и сейчас там кирха. Мне очень нравились эти старинные красивые своды. Кругом была старая архитектура — XIX век, 1920-1930-е годы. И ведь такая архитектура и не должна быть прилизанной, это нормально, если она немножко «ушатанная». Это определённая аура.

Кренкель, в честь которого назывался техникум, был связистом в арктической экспедиции (на первой советской дрейфующей станции «Северный полюс — I». — прим. RR), и это казалось очень романтичным, как-то в этот антураж вписывалось. Питер, безусловно, был и остаётся очень красив. Даже если сравнивать с другими городами из тех, в которых я побывал. Близок к типичной европейской архитектуре. Ничуть не хуже, если не брать самые выдающиеся вещи: скажем, при всей мощи Исаакиевского собора он всё же немножко уступает собору Святого Петра в Риме, которым вдохновлялся Монферран.

Всем клиентам нашей мануфактуры и вообще всем, кто собирается в Питер и интересуется часами, рекомендую обязательно наведаться в Петродворец на часовой завод. Ещё, конечно же, в мастерскую к Антону Суханову, новому члену АНСІ, посмотреть его новые часы — пасхальное яйцо, которые он показывал в Женеве в апреле 2025 года.

В Эрмитаже нужно увидеть часы «Павлин» и часы-яйцо Кулибина. Да, в Петродворце ещё можно посмотреть на многоциферблатные часы мастера Ивана Юрина в парке «Александрия», в Фермерском дворце. Там стоят эти часы. Музейные бабушки тебе обязательно скажут: «Не наступайте на паркет, это XIX век!» И ты сразу понимаешь: вот это и есть Питер.