«Коллекционирование – не акции, которые можно доверить менеджеру»
Наталья Григорьева, основатель Галереи имени братьев Люмьер и коллекционер фотографии, рассказала о том, как детство формирует вкусы, об инвестиции в молодые имена и о потенциале искусства арабского мира.
– По первому образованию вы математик. Это помогает Наталье Григорьевой – коллекционеру и галеристу?
– Математика, на мой взгляд, основная наука, которая существует в мире. Можно не помнить конкретные формулы, но системное мышление и способность работать с большими объемами информации – они именно оттуда. У меня музейный бизнес, галерейный бизнес и издательский бизнес. И если бы не математика, я бы это просто не потянула.
– С чего вообще началась ваша история коллекционирования фотографии?
– Профессионально она началась, когда у меня появилась галерея в ЦДХ и я поняла, что не хочу отдавать работы обратно (смеется). Я тогда очень много ездила на Запад, смотрела, как устроен фотографический галерейный бизнес, что-то покупала для себя лично, что-то для галереи.
Но изначально, конечно, все пришло из семьи. В моем детстве папа часто ездил в Питер по работе, там все время бегал в Эрмитаж, Русский музей, ходил по архивам. Пытался наверстывать те знания, к которым всегда тяготел, но волею судьбы посвятил себе науке и космосу. Он часто вспоминал: «Я с совещания бегом в музей, чтобы успеть посмотреть, пока в Ленинграде». Не было же тогда ни смартфонов, ничего. Привозил открытки, каталоги, календари постоянно – они были разложены на столе в его кабинете. Потом он окунулся с головой в филателию и практически утонул в ней: огромное количество альбомов с марками про космос и живопись. Для меня уже тогда было удовольствие рассматривать и обладать.
– То есть главным образом на вкусы коллекционера влияет детство?
– Детство влияет на восприятие окружающего мира. В тех же Штатах вы волей-неволей будете частью арт-рынка. Вы гуляете по Манхэттену, Бруклину – и видите ярмарки, которым по много лет. В Европе гуляете с ребенком – каждый город населен арт-объектами: то одна биеннале, то другая. Маленький человек привыкает, что современное искусство живет рядом с ним. В школах все ходят на выставки: в музее Метрополитен дети лежат на полу и рисуют. Студентом вы переезжаете в общежитие, и когда на стену нужно повесить картину, у вас уже есть свои предпочтения. В Америке первая галерея, которая занималась фотографией, открылась в 1905 году. С тех пор прошел век: в течение ста лет формировались вкусы и правила игры на рынке.
– А в России?
– В России Галерея имени братьев Люмьер – первая галерея классической черно-белой фотографии – открылась только в 2001 году, тогда еще в ЦДХ. А само понятие профессионального арт-рынка возникло в конце 90-х. До этого было «собирательство». Но с тех пор уже многое изменилось. Сегодня фотографии у меня покупают дети тех, кто покупал искусство в начале нулевых. То есть пришло новое поколение коллекционеров, которых вырастил условный «Винзавод».
– До этого было 70 лет тотального дефицита в условиях железного занавеса. Выход на мировую арену случился постепенно или резко?
– В СССР рынок был закрыт, люди не были встроены в мировой контекст. Коллекционирование происходило внутри замкнутой системы. И в начале девяностых, когда ворота открылись, поток хлынул в обе стороны. Азартные игроки арт-рынка, которые хотели собирать советское искусство, приезжали сюда и за копейки вывозили шикарные коллекции, которые здесь собирали десятилетиями.
– Этот бум сейчас прошел, или советское до сих пор в моде?
– Мы высказались много раз на эту тему и уже обкормили Запад. Я за серьезные музейные проекты, которые организуют ведущие музеи на тему Революции и эпохи соц-арта, это очень важный вклад в нашу с вами арт-историю. Но тема в общемировом контексте уже не актуальна. Современное искусство Китая, Индии, арабского региона поражает темпами развития и новыми высказываниями, которые трогают мир намного больше, чем советское прошлое.
– Из азиатских стран вам сейчас интереснее всего Китай?
– Вы знаете, нет. Я сейчас была в арабских странах, в Бахрейне и в Эмиратах, и открыла для себя новую арабскую фотографию. Я в нее влюбилась, и мне так хочется ее показывать! Эти страны большие молодцы: инвестируют в искусство крупные деньги, открывают резиденции для художников. Выставку Art Bahrain открывал лично принц Бахрейна: он показал жителям своей страны, что надо поддерживать местных художников. В Дохе открывается музей. Лувр в Абу-Даби уже открыли. На Ближний Восток зашли серьезные игроки: американские, европейские галеристы, кураторы и другие специалисты арт-рынка. Да и менталитет там уже частично западный: они сохраняют свою культуру, но их дети учатся в США и в Европе и знают, как строить рынок и создавать новые имена и новые концепции. Их искусство выстрелит и будет удивлять не только их регионы, но и всех нас.
– Коллекционирование актуального искусства – это риск?
– Безусловно, если вы про деньги. Но это еще и замечательные эмоции, прекрасные люди которые вас окружают, абсолютно другое качество жизни. И в большинстве случаев рано или поздно это большая любовь и большая часть твоей жизни. Коллекционирование – это не акции, которые можно доверить менеджеру. Это твое личное время, твои пристрастия. Личная коллекция всегда строится на внутреннем мире своего хозяина: дилеры и консультанты всего лишь советчики и оптимизаторы инвестиций. Полгода назад я искала для одной частной коллекции фотографию Verushka Dress by Bill Blass Ричарда Аведона. Я ее нашла, и для меня это была маленькая, но яркая внутренняя победа: мы привезли ее в Москву, и теперь эта работа есть в российской коллекции.
– Охота коллекционера – быстрая или долгая?
– Чтобы заполучить желанный объект, можно потратить несколько месяцев, иногда и несколько лет, независимо от того, сами вы находите нужное на аукционе или вам помогает дилер. Потому что объект вы подбираете не случайно: он должен дополнять коллекцию, чтобы она несла ту функцию, которой лично вы ее наделили.
– Переплачивает ли коллекционер за желанную работу, если она нужна любой ценой?
– Я не слышала, чтобы продавцы завышали цены в разы – существует же понятие рынка. Если пять лет назад на Phillips de Pury, на Christie's или на Sotheby's такая-то работа была продана за $250 000, то сейчас никто не будет называть вам сумму в миллион долларов только потому что видят ваше горячее желание этой работой обладать.
– Легко ли сделать подарок коллекционеру и не прогадать?
– Я ценю подарки, но всегда говорю: «Никогда не дарите мне фотографии. Надо знать меня, чтобы подарок оказался действительно подарком». Потому что бывают фотографии в никуда: ты ее спрятал – и все. Но когда близкие люди, которые меня хорошо знают, дарят мне серьезные фотографии, о которых я могу только мечтать, – вот тогда я на седьмом небе. Они висят у меня на видном месте, и эти подарки – самые важные предметы в моей коллекции.
_____________________________________________
Наталья Григорьева родилась в Москве в семье научных сотрудников. Закончила Московский авиационный институт, затем – Московский международный университет (MBA). В 2001 год основала Галерею имени братьев Люмьер. В 2008 году открыла издательский проект. В 2010 году открыла Центр фотографии имени братьев Люмьер.
Фото: из личных архивов