«Летят журавли»: секрет первого советского фильма, получивших главный приз Канн

Когда заходит речь о кино в интеллигентных кругах, то при упоминании оператора Урусевского и режиссера Калатозова на лицах собеседников появляется невольная улыбка, и таким образом люди понимают, что они из одной касты. «Летят журавли» — первый фильм, который признала европейская публика, — кинокартина получила Золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале. При этом в Советском Союзе картина была революционной: ее не все понимали и принимали из-за сюжета и поведения и образа главной героини Вероники. Актрису Самойлову называли советской Бриджит Бардо и звали сниматься в Голливуд, но ее не пустили, поскольку драгоценностями в Советском союзе не было принято делиться.

«Летят журавли» — это кино о войне, но войну мы не видим буквально — мы ее только чувствуем. Вот они гуляют по набережной: мы видим, что вот она, абсолютно пустая Москва, и только две фигуры на заднем плане, нам подсказывают, что что-то не то — это патруль начинает курировать в городе. Это кино, где мы не видим врага напрямую и понимаем, что война — это и есть сам по себе враг.

Здесь на первый план выходят люди, которые просто живут в окружении войны. Самое важное лично для меня — это противоречие образа героини для советской аудитории, потому что до этого момента в фильмах мы видели преданную коммунизму девчонку, белокурую, а тут мы видим абсолютно спонтанную, живую, резкую, боевую девчонку с кудрявой копной волос, и это было что-то новое для кино. Также хочется выделить ее внешний вид — зрители не могли не заметить откровенность под блузой и майкой. В сцене, когда Борис принял решение, что он едет на войну, Вероника снимает туфельки, и на первом плане мы видим оголенные лодыжки — это тоже подобно раздеванию.

В фильме также интересно выстроена драматургия света — изобретательность оператора подарила миру культовые решения, которые дальше были развиты в мире. Например, в сцене, где Борис уже принял решение, что идет на фронт, а Вероника еще об этом не догадывается, — здесь мы видим с помощью визуальных приемов работы со светом, подчеркивающую драматургию и описание характера этих персонажей. Если Борис уверен в своих чувствах, и еще не знает, как она отнесется к его решению — мы видим его в этот момент больше в свете; а Вероника спонтанная, ещё не определившиеся, мы ещё не понимаем, как она относится к Борису — ее оператор показывает в тени на контрасте с героем. В сцене, когда она его обнимает, у неё появляются блики в глазах, — этот прием тоже был использован впервые.

В этом фильме оператор Урусевский изобрел новое решение — круговые рельсы, с помощью них он снял пробежку по лестнице. Это была конструкция, которая поднималась и в этот момент ещё и крутилась, оператор при этом находился в середине лестницы. Из других значимых сцен — когда Вероника едет в автобусе, что сняли обычной ручной камерой. В какой-то момент она выбегает из него — здесь за долю секунды камера цепляется на кран и показывает общий кран сверху. Для современного зрителя в этой сцене нет ничего особенного, но тогда это решение было революционным.

На тот момент, когда снимали кино, и режиссеру, и оператору было за 40 лет, и никогда не ждал от них каких-то революционных действий. Но получилось наоборот — у них получилось раскрыть характер советского человека с помощью новаторских решений, и дальше кино нашло свое продолжение в других работах режиссеров: их часто цитировали. До сих пор операторы снимают похожим образом.