Эпоха возрождения: национальный парк в Мозамбике как новое направление

Парк Горонгоза раскинулся на территории почти 4000 квадратных километров в южной части Великой рифтовой долины в центральной части страны. Когда-то это был заповедный уголок, знаменитый своим биоразнообразием и щедрой красотой дикой природы. Сюда приезжали голливудские звёзды ранга Джона Уэйна, астронавты и прочие знаменитости. В португальских рекламных роликах 60-х и 70-х годов туристы путешествовали по бушу в модных микроавтобусах VW и отдыхали у бассейна в лагере Читенго. Всё это было до 16-летней гражданской, которая вспыхнула после завоевания страной независимости от Португалии в 1976 году. Миллион человек погибло, а популяция диких животных была попросту уничтожена браконьерами, промышляющими ценными рогами и бивнями.

В Мозамбик Карра пригласил представитель страны в ООН. Грег уже был известным филантропом, и дипломат рассчитывал на его помощь в восстановлении страны. Сделав состояние на продаже систем голосовой почты телефонным компаниям, бизнесмен посвятил себя благотворительности и в 1998 году создал Фонд Карра, занимающийся вопросами защиты прав человека, охраны окружающей среды и пропаганды искусства. На момент получения приглашения Карр мало что знал о Мозамбике, но откликнулся с воодушевлением.

Сегодня возрождение Горонгозы идёт полным ходом. Грег вложил в проект около 100 миллионов долларов личных средств и собрал команду профессионалов из 900 человек. Комплексная стратегия продумана до мелочей и включает не только научные исследования и восстановление природы, но и социальную программу. В реализации этих планов Карр играет ключевую роль, но себя при этом называет просто туристом.

«Национальный парк стал своего рода маяком в этом непростом регионе», — говорит Уилл Болсовер, основатель и гендир туристической компании Natural World Safaris, которая планирует начать приём гостей уже в 2024 году. Почти готова вторая резиденция компании — Muzimu. Кемп предлагает шесть роскошных номеров с видом на буш.

Для территории, где было истреблено 90% диких животных, скорость восстановления популяции просто ошеломляет. За последние 20 лет отдельные виды закупали в ЮАР и других странах и внедряли в местную природную среду, следуя научным методикам, разработанным командой биологов, ветеринаров и экологов. Штат егерей в парке расширили до 300 специалистов, что практически исключает возможность браконьерства и способствует естественному воспроизводству природного многообразия.

Во время вертолётного облёта парка в 2022 году специалисты зафиксировали более 102 000 животных. Поголовье буйволов увеличилось с 56 в 2006 году до 1400, а львов в 2022 году насчитали 193. Не все животные приживаются одинаково успешно. Гепарды, например, не торопятся размножаться на новых территориях, тогда как африканские дикие собаки, некогда находившиеся под угрозой исчезновения, чувствуют себя превосходно. Численность леопардов, львов и других крупных животных пока нельзя сравнивать с показателями таких популярных туристических объектов, как Национальный парк Крюгера (19,5 тыс. кв. км) в Южной Африке или соседний парк Саби-Сэндс, где леопарды практически падают с деревьев. Но и в Горонгозе в сухой сезон (с апреля по октябрь) вы встретите немало животных и птиц — последних здесь обитает более 465 видов.

Ведущий гид и организатор мероприятий Tест Малунга работает в Национальном парке Горонгоза уже 6 лет. Он уверен, что у проекта огромные перспективы: «Львов, диких собак и буйволов здесь хватает уже сейчас, а пейзажи во многом красивее, чем в других заповедных уголках». И наблюдать за животными здесь комфортно — в отличие от частых пробок на сафари, скажем, в кенийском Масаи-Мара, здесь вам никто не будет мешать наслаждаться зрелищем.

Свои первые 36 миллионов долларов Карр решил вложить в Горонгозу после того, как побывал в том самом лагере Читенго с рекламы — повсюду валялись ржавые остовы автобусов, не были ещё обезврежены мины, а стены полуразрушенных зданий украшали рисунки самого разного оружия. Соседние деревушки были полностью разорены, а местное население ходило в лохмотьях. «Там не было ничего, кроме комаров!» — восклицает Васко Галанте, директор по коммуникациям Национального парка Горонгоза. Он присоединился к проекту в 2005 году. Во время первого облёта парка Карр был поражён масштабом запустения. «Я не биолог, но знал, что если экосистема не нарушена, то биологическое изобилие можно вернуть», — вспоминает Грег. После этой ознакомительной экскурсии он прилетел в столичный Мапуту и назначил целый ряд встреч, на которых предлагал восстановить парк. Карр не собирался просто передать деньги правительству — он настаивал на тесном сотрудничестве. Потребовалось три года, чтобы согласовать детали с мозамбикскими чиновниками и получить разрешение на совместное управление парком. В 2008 году был подписан 20-летний контракт, а в 2018 году он был продлён до 2043 года.

«У меня зависимость от Африки, — признаётся Карр. — Есть одно утверждение, которое я полностью разделяю: "Если вы можете отправиться на два континента, поезжайте в Африку — дважды"». Его волнует не только и не столько защита природы, сколько судьбы людей. Когда он впервые летел в Мозамбик, то в самолёте читал книгу выдающегося экономиста Эрнандо де Сото о землевладении в развивающихся странах. «Проблема людей, которые пытаются выбраться из бедности, заключается в том, что они не владеют землёй», — говорит Карр. В рамках своей миссии он помогает местным жителям с получением прав на земельные участки.

Думать о людях в первую очередь, создавать рабочие места, легализовать собственность на землю и обеспечить устойчивую цепочку поставок — эти задачи убеждали сомневающихся в целесообразности проекта. «Карр произвёл на меня впечатление искреннего и честного человека. У него есть сердце, он способен к состраданию и предан своему делу», — говорит Галанте. Чтобы оценить достигнутый здесь прогресс, нужно побывать на горе Горонгоза, некогда самой неспокойной зоне в этой местности. Попасть туда можно, лишь покинув основную территорию заповедника. Придётся петлять по национальному шоссе, которое тянется на юг до Мапуту и на север до Танзании. Долгие годы по этой опасной дороге ездили лишь военные конвои. Но сегодня в обе стороны снуют автобусы и автомобили, ловко лавируя между выбоинами размером с небольшие кратеры. Шоссе проходит через Вилада-Горонгоза, город, граничащий с заповедником. Из динамиков на обочинах гремит музыка, а уличные торговцы продают всё, от древесного угля до одежды. Очереди змеятся возле банка и поликлиники — первых новостроек в городе. Свернув на грунтовую дорогу, мы пробираемся сквозь высокую траву, пересекая поля кукурузы и маниоки. На высоте 600 метров над уровнем моря начинают встречаться первые кофейные деревца с красными ягодами. Растения выглядят слабенькими, но на самом деле не только способствуют восстановлению лесов, укрепляя почву и повышая её плодородие, но и создают основы местной экономики: фермеры выращивают кофейные бобы, обжаривают зёрна на оборудовании, привезённом из Колумбии, а затем экспортируют. «Кофе — это способ защитить гору», — говорит Педро Муагура, смотритель парка (Карр ласково называет его своим боссом). Муагура признаётся, что отказывался присоединиться к команде 6 лет. «Каждый год они делали мне предложение, и каждый год я говорил нет», — рассказывает Педро, который в те годы работал учителем и водил детей на гору наблюдать за животными. В 2013 году он был вынужден оставить любимые места из-за преследования боевиками, но к Карру всё ещё относился с недоверием: «Я не понимал его намерений». Когда Муагура совершил вместе с Карром и Галанте свой первый полёт над парком и увидел вырубленные и сожжённые леса, он сразу изменил своё мнение: «Я этого не помню, но мне сказали, что я плакал».

Муагура профессионально знает лесное хозяйство и увлечён растениеводством. Он идёт по узкой горной тропинке и по пути собирает семена: «Пригодятся!» Переправляемся через водопад по переправе, выложенной камнями, хватаясь за туго натянутые между берегами канаты. На другой стороне находится питомник c аккуратными рядами саженцев, в том числе красного дерева и панга-панга. Здесь же представлены разные сорта кофе. Это святилище Муагуры и часть большого плана по восстановлению лесов. Саженцы привезены из Бразилии. Растут они относительно быстро, формируя биоразнообразие и благоприятную среду для птиц и животных, не говоря уже о возможности стабильного заработка для фермеров, которых становится всё больше: к декабрю 2022 года их было уже более 800. Муагура останавливается, прислушивается к щебету птиц и улыбается: «Раньше их не было слышно. Они возвращаются благодаря восстановлению лесов».

На следующий день мы встречаемся с Карром в его новом доме рядом с лагерем Читенго. Жилище непритязательное, но всё же значительно лучше, чем его прежнее пристанище — палатка без кондиционера. За несколько дней до нашей встречи Грег прилетел из Мапуту, где провёл несколько встреч, нацеленных на привлечение новых средств. Карру это всегда удавалось — с 2008 года только госпомощь США составила около 50 миллионов долларов. «У нас много щедрых спонсоров», — говорит он. Увеличивает Грег и собственные вложения в проект, инвестируя 5–6 миллионов долларов в год в самые разные сферы, от развития человеческого капитала и консервации земель до продвижения науки и туризма. «Думаю этим заниматься ещё лет 20», — добавляет он. В терпении ему не откажешь, особенно если учесть, что он по-прежнему проходит все бюрократические процедуры, связанные с получением визы, для каждой новой поездки в Мозамбик. А бывает он там каждый месяц. «Я всегда был практиком, — говорит Карр, разворачивая карту региона на полу гостиной. — Разговоры ничего не стоят, важны дела». Он указывает на особые отметки на карте: «Это школы. Их здесь примерно 100. Это около 40 000 детей. В этом году построим ещё 17 и подготовим 600 учителей». Что касается научного потенциала проекта, то предметом особой гордости Карра стала лаборатория биоразнообразия имени Э. О. Уилсона, открытая самим именитым американским натуралистом. Сюда приезжают учёные со всего мира.

Ещё одно перспективное направление — туризм. «В Африке не так много заповедников, где можно в буквальном смысле слиться с дикой природой, — говорит Болсовер из компании Natural World Safaris. — Это идеальное место для долгих пеших прогулок, созерцательного отдыха». В ближайшие годы здесь откроют ещё несколько комплексов, подобных Muzimu. Возможно, в проект начнут инвестировать и туристические бренды, которые раньше не решались работать в этих краях, ведь Горонгоза — это не только сафари, но и экскурсии на водопады, в известняковые ущелья, возможность побывать в научных лабораториях и местных общинах. «Чем больше заинтересованных сторон, тем устойчивее система», — говорит Карр. Для Грега парк Горонгоза стал делом жизни. Сейчас он думает над тем, каких ещё животных не хватает в заповеднике. Ему хотелось бы видеть больше зебр, но учёные считают, что сначала нужно завезти очередную партию хищников, чтобы поддерживать необходимый баланс.

«И ещё мы обязательно должны вернуть носорогов», — говорит Карр. Прямо сейчас этого, к сожалению, сделать нельзя. Для бедных слоёв общества браконьерство — нередко единственный способ хоть что-то заработать, и появление этих животных в только-только ожившем регионе может спровоцировать новые конфликты. «Будем считать, что носороги — это финальный штрих, а пока продолжаем работать», — улыбается Карр.