Миниатюрная Шанталь приехала за мной на огромном внедорожнике того особенного типа, который, кроме Африки, встречается только в Америке. Портье отеля New Stanley присвистнул, почтительно открыл мне дверь с левой, пассажирской стороны, взял «под козырёк» и открыл шлагбаум.
Шанталь-довольно примечательный персонаж. Выучив когда-то в школе, а потом в институте русский язык, французская девушка из обеспеченных завербовалась в Африку, работать на ООН. Там она вышла замуж за интеллигентного молодого человека, вскоре получившего место посла Канады в Кении. Жизнь шла своим чередом, пока муж Шанталь скоропостижно не скончался, и маленькая француженка не осталась в Африке одна: с двумя роскошными домами и большим состоянием. Никуда уезжать она не собиралась, но свободного времени оказалось столько, что Шанталь решила начать путешествовать. Собственно, во время одного из таких путешествий я и встретил свою новую знакомую. Выяснив, что на следующий день я лечу в Момбасу, а оттуда на пароме-на остров Фунзи, Шанталь закатила глаза и, не опуская зрачков, произнесла:
-Кому только пришла в голову эта идея? Грязный перенаселённый остров, плохие пляжи, отсутствие цивилизации, горы мусора. Б-р-р!
Она энергично помотала головой из стороны в сторону и продолжила:
-И потом, эти эмигранты! Они почему-то считают, что с Фунзи можно добраться до Занзибара, и что с Занзибара какие-нибудь добрые самаритяне из фонда Ага-хана заберут их в Дар-эс-Салам, отмоют, снабдят деньгами и отправят учиться в Европу. Утопия! Они никому там не нужны, а Ага-хан один с такой прорвой беженцев при всем желании не справится. Если уж и ехать на океан, так севернее, в район Килифи-у меня там, кстати, дом на берегу. Не хочешь?
Я живо представил себе забитый несчастными легковерными дарфурцами островок в океане, и вся моя решимость насчёт завтрашней поездки до Funzi Keys стала пропадать. Впрочем, мой агент, расписывая Funzi Keys, обещал нечто особенное, и не доверять его мнению у меня (пока!) не было оснований.
Вернувшись в отель, я поднялся в номер и немедленно заснул. За окном, на центральной площади города происходила жизнь: визжали тормоза, грохотали барабаны, стучали пивными стаканами посетители гостиничного бара, играла музыка, только я всего этого не слышал. Вернее, слышал в течение каких-нибудь 30 секунд, пока из дрёмы не перебрался в состояние насыщенного сновидениями забытья. Во сне мне являлись жаждущие знаний граждане Судана, Его Высочество принц Ага-хан, Его Превосходительство глава Высокой комиссии Республики Малави, бюрократы из ООН, другие официальные лица. Переступая через спящих эмигрантов, я пробирался по пляжу от своего бунгало к воде, а прибой выносил на берег мусор, обломки лодок-доу и обрывки листовок, призывающих африканское население обучаться в университетах Старого Света.
Наутро агент заехал за мной в гостиницу, и мы помчались к утреннему рейсу до Момбасы. По дороге я пытался задавать своему провожатому наводящие вопросы про Фунзи:
-Скажи честно, Кеннет, а на острове много народу? Там хорошие пляжи?
-Народу? Какого народу? Отдыхающих? Очень немного, очень! Очень специальное место, редко, кто туда добирается. Кстати, мистер Геннадий, дайте мне ваш паспорт: Высокая комиссия Республики Малави опять хочет что-то такое про вас выяснить. И чего только им надо?
-А как же я полечу без паспорта?
-Так, зачем белому паспорт! Кто же в Момбасу полетит не по своему билету? Зачем же это кому-нибудь вообще нужно-в Момбасу, на Фунзи да не по своему билету? И Кеннет радостно захохотал, предвкушая, видимо, как меня, потемневшего от кенийского солнца беспаспортного бродягу, застрявшего в зыбучих песках грязных пляжей острова Фунзи, мутузят тамошние полицейские. Так себе картинка получалась.
Вдоволь насмеявшись, Кеннет отобрал у меня паспорт, всучил мне посадочный на момбасский самолёт и, с трудом сдерживая радость разлуки, попрощался со мной у ворот с надписью «departure». Через час, под проливным дождём, я сходил с трапа «боинга» в аэропорту Момбасы. Несмотря на ливень, прохлада не ощущалась. Было сыро и душно. Здесь, в отличие от мягкого горного климата Найроби, чувствовались тропики и близость экватора.
Изрядно промокнув, я выудил свои сумки с ленты транспортёра, бросил их в багажник ждавшего меня автомобиля, познакомился с водителем и отправился в путь.
Мусульманская Момбаса оказалась совсем непохожей на христианский Найроби. Крики муэдзинов, ароматы восточного базара, женщины в платках-всё вместе делает Момбасу похожей на какой-нибудь Каир. Впрочем, в равной степени, и на Бомбей-индусов здесь, пожалуй, даже больше, чем чернокожих, во всяком случае, никак не меньше. Не обращая большого внимания на светофоры, мы пересекли центр города и выбрались на берег, к парому. Действительность превосходила ночные кошмары. В очереди к парому теснились сотни смердящих машин и тысячи аборигенов: домохозяйки с тюками на головах, дети с липкими леденцами, велосипедисты, продавцы кока-колы, рыбаки с уловом, обещанные эмигранты со всеми своими надеждами. Пользуясь каким-то специальным пропуском, мы опередили очередь, первыми въехали на паром, и уже через десять минут были на другом берегу. Пролив, отделяющий Фунзи от континента, не самая широкая водная преграда. Съехав с парома, мы направились в глубь острова, и сразу стало понятно, что приличная дорога закончилась. Те рытвины и редкие проплешины асфальта, из которых, как оказалось, состоит трансфунзианское шоссе, нельзя назвать нормальным дорожным покрытием даже будучи под наркозом. А я ничего не выпил с утра, и каждая колдобина отзывалась тройным эхом в моём урчащем от голода животе.
Мы ехали через деревни, похожие на рынки, тормозили у частых полицейских блокпостов, уступали дорогу коровам и не давали спуску пешеходам. Через два часа мы свернули с «автострады» и, завязнув пару раз в песке на просёлочной дороге, подъехали к стоящему на берегу дому с наглухо закрытыми воротами. В ответ на наш сигнал ворота приоткрылись и в образовавшуюся щель протиснулся воинственного вида юноша в юбке, бусах, резиновых сандалиях из покрышки и с копьём. Пообщавшись с моим водителем на суахили, юноша распахнул ворота и забрал из машины багаж. Прямо за воротами я увидел гору набитых песком мешков и грязный помост, на который юноша-воин бросил мои сумки.
Перспектива остаться заложником в этой грязной хибаре никак не порадовала.
Водитель, дождавшись чаевых и наскоро попрощавшись, уехал обратно в Момбасу, а я сделал несмелый шаг во двор. Вдобавок к мешкам и помосту я смог разглядеть сваленные в углу рыбачьи сети, гамак и столик со стоящим на нём запотевшим графином. Рядом со столом обнаружился улыбчивый официант в белом кителе:
-Добро пожаловать на Фунзи, мистер Геннадий! Выпейте лимонаду, пожалуйста. Сами готовим. А как попьёте, сразу в путь!
-Какой путь? Куда? Разве нам не сюда?
-Сюда?
Официант зашёлся мелким смехом.
-Это же сарай лодочный! Тут сети хранятся рыбачьи, к Funzi Keys всё это не имеет никакого отношения. Нам на катер, минут пятнадцать ходу, и мы доберёмся до нашего островка, до Фунзи Киз.
Настроение резко пошло вверх.
-И что, на вашем острове иммигрантов из Судана нет? И на пляже никаких таких бездомных и несчастных не наблюдается?
Брови официанта поползли вверх:
-Простите, мистер, я плохо говорю по-английски и, видимо, не совсем вас понимаю. О каких людях из Судана вы говорите? И про какие пляжи? На наших пляжах вообще никого нет! Кроме, конечно, нескольких наших гостей.
Боясь поверить в своё счастье, я пошёл к лодке. Мой багаж давно уже двигался в том же направлении-грозный юноша-воин и его не менее грозный клон приделали сумкам ноги и шлёпали ими по приливной волне Индийского океана. Сбросив сандалии и закатав штаны, я пошёл в воду вслед за юношами и сумками. На лодке меня усадили в режиссёрское кресло, снабдили бутылкой воды, и катер, застрекотав мотором, отправился, огибая полузатонувшие доу, по протокам. Через пятнадцать минут на хорошей скорости мы подошли к маленькому острову с разбросанными по нему здоровенными бунгало. На берегу я увидел белого человека в выцветшей бирюзовой юбке. Человек радостно меня приветствовал, и, подойдя поближе, я даже смог расслышать некоторые из его приветственных слов.
Спрыгнув на отмели в воду, я пожал встречающему руку, а он, в свою очередь, представился:
-Алессандро, Алессандро Торриани, владелец острова. Я ждал вас, Геннадий. Пойдёмте в бар, только стряхивайте песок, пожалуйста.
Мы прошли под огромную крышу некоего строения, оказавшегося баром, гостиной и рестораном.
-Видите, строил для себя и без архитектора, а потому всё на Фунзи Киз оказалось огромным. Увидите высоту потолков в столовой или размеры бассейна-поймёте, что я имею в виду. Я ж строителям пальцем показывал: «Вы, любезные, постройте-ка отсюда и вот дотуда, во-о-от такой высоты». Они и рады были стараться. Что пить будете?
-Белого.
Алессандро щёлкнул пальцами, и бармен бросился за бутылкой.
-А вы, Алессандро, откуда родом будете?
-Мы с моей женой Клаудией из Швейцарии, из Лугано. Но, признаться, давно там не были. Клаудия, кстати, вчера ребёнка родила. Четвёртого. Старшему-девятнадцать, младшему, видите, второй день пошёл. А самой Клаудии всего-то тридцать пять!
-А вы-то что здесь, а не с женой?
-Так, вчера был. Посмотрел на ребёночка, и хватит. Знаете, когда у вас четвёртый, чувства несколько притупляются, да и здесь работы много. Ладно, пойдёмте в ваше бунгало, по пути расскажу, как тут и что у нас происходит.
Загребая голыми ступнями мельчайший белый песок, мы с Алессандро двинулись по тропинке к бунгало номер 3. Алессандро продолжал:
-У нас тут, Геннадий, чтоб вы знали, dress code есть-никакого dress code.
Хозяин острова захихикал, а я посмотрел на его юбку и понял, что так оно и есть.
-И жёсткое расписание завтрака, обеда и ужина установлено. Но устанавливаете это время вы и только вы.
Алессандро снова радостно закудахтал.
-Единственное, о чём попрошу-заказывайте обед и ужин до 11 утра, а то меню длинное, никто не знает, чего вам эдакого захочется, и повар должен сначала закупить для вас свежие продукты. И ещё. У нас полный пансион-для тех, конечно, кто за него заплатил. А в полный пансион входит всё. Ну почти все-кроме, может, шампанского. А так-еда, вино, массаж, педикюр, стирка, круизы разные, ужин у костра-всё, что захотите. Я, кстати, ещё тут в океане пять островов прикупил-аквапарк делаю, буду туда гостей возить на экскурсии. Кроме того, днём, во время отлива, мы возим тех, кому не хочется лежать у бассейна, на песчаные острова-они тоже мои. Представьте себе: вы и целый остров!
Шли до моего бунгало мы довольно долго, а потому Алессандро успел рассказать мне практически всё. Или почти всё. Наконец, мы завернули у очередного мангрового куста, и Алессандро приглашающим жестом откинул полог из москитной сетки:
-Добро пожаловать, Геннадий. На ближайшие дни-это всё в вашем распоряжении.
Я увидел огромное, метров в сто пятьдесят, пространство под высокой крышей. В одном углу я нашёл здоровенную кровать, в другом-джакузи на двоих и с видом на океан, в третьем-диван и целое каноэ, превращённое в столик. Из гостиной, как потом оказалось, десятиметровый коридор вёл в детский домик, спальня которого устроена на помосте, среди ветвей дерева. Ни одного стекла не закрывает окна бунгало, вместо стёкол в рамы вставлены всё те же сети.
-А что, много ли комаров?
-Не поверите, но вообще нет! У нас же тут, на острове, нет пресной воды, а в солёной эти твари не водятся.
-А чем же тут моются? Морской водой?
-Бывшей морской. Мы её опресняем.
-А в океане можно купаться? Куда-то специально надо идти? Как тут дно? Акулы? Не отвечая на сыплющиеся на него вопросы, Алессандро подвёл меня к выходу из дома, указал пальцем на ступени, ведущие в воду, и кивнул.
-Что, прямо отсюда, из дома?
Алессандро кивнул ещё раз, и я понял, что у гостеприимного хозяина могут быть ещё какие-то, кроме меня, дела. Мы распрощались, и напоследок швейцарец указал мне на шкаф у дальней стены гостиной:
-Там вы найдёте такую же, как у меня, юбку-кикое, вьетнамки, кепку и рубашку-поло. Надоест ходить в брюках и сандалиях, одевайтесь по-нашему. Мы такой прикид каждому гостю дарим, для немедленного использования и на добрую память. А в ванной-средства от загара, для загара и от ожогов. Выбирайте, что вам нужнее.
Алессандро ушёл, а я осмотрелся. Ни одного незаконного эмигранта, ни одного бездомного и ни одного праздношатающегося домашнего животного видно не было.
Набрав в джакузи воды и добавив в неё немного ароматного масла, я включил бурлящее устройство и погрузился в пену. Садилось солнце. Приписанная к Funzi Keys лодка-доу со сложенным треугольным парусом покачивалась на волнах прибывающего океана. Я заранее, только прибыв и ещё даже не разобрав багажа, стал жалеть о том, что скоро отсюда надо будет уезжать.
Поборов навалившуюся лень, я надел белую рубашку, юбку, влез во вьетнамки и отправился ужинать. Десяток других гостей Funzi Keys выныривали из сгустившейся темноты и обосновывались в баре. Вскоре, одолев пару мартини, я поднялся в столовую, и в очередной раз удивился Алессандрову размаху: соломенная крыша, резко вздымаясь, уходила вверх на добрых десять метров. Потолки такой высоты мог позволить себе только очень расточительный хозяин!
Ещё раньше, только приехав, я по совету хозяина сделал заказ, и теперь, присоединившись к самому Алессандро и к пожилой, хорошо одетой тётушке, мне оставалось только выпивать южноафриканское шардонне и дожидаться своего лобстера. Да, именно лобстера.
Тем временем Алессандро представил мне немолодую даму, оказавшуюся швейцаркой (что, согласитесь, не странно) и... пилотом. Дама летает на своём самолёте по всей Восточной Африке и возит туристов. Как объяснил Алессандро, многие гости его заведения, не загораясь идеей двухчасового переезда на автомобиле по тряскому шоссе, заказывают самолёт и за 15 минут долетают до острова. От разговора о самолётах меня отвлёк лобстер. Прекрасный, надо сказать, лобстер. Даже выдающийся. Тут, на Фунзи Киз, как оказалось, вообще всё прекрасно с едой: выбор из двенадцати (sic!) супов, из пяти способов приготовления местных лобстера, краба или кальмара, из семи блюд из курицы, из неисчислимых мясных деликатесов-может ли это оставить гурмана равнодушным! И ведь всё это вам могут накрыть прямо на пляже, у костра, вот только ждать придётся до полного отлива, часов до десяти, зато романтическое настроение обеспечено. На следующий день, славно пообедав у бассейна и изучив ассортимент местного сувенирного магазина, я отправился на массаж. Пройдя по мосткам через мангровые заросли, я уткнулся в хижину, внутри которой, сложив ручки на переднике, сидела и дожидалась меня местная девушка-массажистка. Завидев клиента, девушка вскочила и рассыпалась в любезностях, а когда я вошёл внутрь, она задёрнула полог и отрезала нас от внешнего мира.
Я лёг на стол, и экзекуция началась.
Поливая меня неимоверным количеством приятного на запах масла, девушка всё время (как, видимо, её и обучали) мною восторгалась. Прослушав комплименты и ощутив на себе силу рук чёрной девушки, я слез со стола, обернулся в полотенце и побрёл домой, в бунгало. По дороге мне попался Алессандро:
-Геннадий, с вами всё хорошо?
-Со мной, Алессандро, всё хорошо, даже слишком.
Хозяин довольно засмеялся:
-Слишком хорошо, мой друг, никогда не бывает. Но, как показывает практика и отзывы моих гостей, тут всем становится именно хорошо. Место такое!
-Как ваша жена, как малыш?
-О, с этими двумя всё в порядке. Жить будут.
Швейцарец, обрадовавшись собственной шутке, собрался, было, меня покинуть.
-Погодите, Алессандро. Скажите, а откуда в вашем магазине такие потрясающие украшения? Кажется, собрано со всей Африки. Какие жемчуга, старый янтарь, аметисты!
-Да, это всё Клаудия. Ездит везде, выменивает, большую часть себе оставляет, но что-то продаёт. Мне тоже нравится.
Мы разошлись. Хозяин поспешил по своим хозяйским делам, я побрёл до бунгало, где снова залез в джакузи, а потом, вытащив кушетку из-под навеса, перебрался обсыхать под жаркое зимнее кенийское солнце. Я, понятно, заснул, и во сне мне уже не являлись несчастные сомалийцы. Во сне мне не являлся никто. На следующий день я уехал с твёрдым желанием вернуться. Уже не в одиночестве.
www.thefunzikeys.com
