Птичий остров
Громко хлопая крыльями, пара какаду опустились на ветку прямо над нашими головами. Вывернув шеи, мы принялись разглядывать этих крупных ярких птиц с белоснежным оперением и жёлтыми «ирокезами». Ответный взгляд пернатых красавцев был внимательным, но в нём—в отличие от нашего—не сквозило ни малейшего любопытства. Только спокойное вежливое ожидание. Поднявшись из-за стола, мы уже в следующее мгновение поняли, чего ждали птицы—одна из них лихо спикировала прямо на графин с водой, вторая—на тарелку с остатками еды. Зажав в «кулаке» горку липкого риса, какаду с аппетитом подмосковного воробья принялся уплетать его за обе щёки. Официантка привычно взялась за тяжёлое полотенце, и, заметив этот угрожающий манёвр, птицы как бы ненароком перепорхнули со стола на соседнее дерево. Окружающие невозмутимо продолжали жевать свои клаб сэндвичи—никто даже глазом не повёл в сторону попугаев-воришек—подобно тому, как жители мегаполисов стараются в упор не замечать нахальных голубей.
Но вскоре после нашего первого обеда на острове Хайман, последовавшего сразу после приезда, причина «невнимания» отдыхающих к столь ярким и экзотическим для европейцев птицам разъяснилась: на маленьком острове живут, размножаются, воспитывают потомство—и всё это на глазах у людей—тысячи разнообразных пернатых, всех мыслимых размеров и цветов радуги. В заросшем огромными фиолетовыми лилиями пруду, окружающем одно из крыльев отеля Hayman Island Resort, дрейфует пара лебедей и снуют между мясистыми листьями водяных растений мириады мелких водоплавающих птиц. В тропическом саду, высаженном из привезенных с материка пальмовых деревьев (ещё полвека назад на острове кроме эвкалиптов больше ничего не росло), с ветки на ветку перепархивают попугаи. Дорогу направляющимся в сторону теннисных кортов гостям то и дело переходят длинноклювые и длинноногие родственники цапель. Выводок утят оккупировал бассейн. И среди всего этого гомона, щебетания и чириканья протекает неспешная и безмятежная жизнь отдыхающих.
Хайман—один из островов Большого Барьерного рифа, протянувшегося более чем на 2000 км вдоль восточного побережья Австралии. Утверждают, что космонавты могут видеть его из космоса. Как бы то ни было, риф, образованный кораллами разнообразнейших форм и цветов, от красного и жёлтого до чёрного, представляет собой одно из самых впечатляющих чудес природы. Подводная часть рифа—идеальная среда обитания для морской живности, а на островах живут сотни видов птиц: буревестников, крачек, белобрюхих орланов, фрегатов и даже неких таинственных глупышей. В своё время Большой Барьерный риф чуть было не стал причиной гибели многострадального капитана Кука—но кому суждено быть съеденным, тот, как известно, не утонет, и потому всё обошлось—Австралия была открыта, окрестные воды исследованы, и спустя более чем два века некоторые из местных островов превратились в фешенебельные курорты. Лучшие из них—Хайман и Бедарра.
По мере приближения к Хайману, между буйной растительностью начинает проглядывать главное, четырёх-этажное здание отеля. Не торопитесь разочарованно вздыхать—конечно, покрытые тростником бунгало выглядели бы более органично на коралловом острове. Тем не менее в Hayman Island Resort, состоящем из нескольких, в том числе и одноэтажных, зданий, предлагаются разные варианты размещения. Любители купания в бассейнах (что в Австралии, кстати говоря, отнюдь не лишено здравого смысла—ведь опасность быть съеденным акулой, крокодилом или погибнуть от соприкосновения с коварной ядовитой медузой здесь вовсе не является плодом больного воображения, а лишь суровой правдой жизни) могут расположиться в основном крыле отеля (номера на первом этаже имеют спуск в воду). Романтикам предлагается дальнее крыло, окружённое вышеупомянутым прудом с лилиями и лебедями. А тем, кто ищет уединения, придутся по душе новейшие дизайнерские retreat rooms, скрывающиеся в зарослях тропической растительности и имеющие собственные внутренние садики с увитыми ползучими растениями открытыми душевыми. Также на территории курорта есть одна частная вилла, расположенная прямо на пляже.
За ужином встречаемся со Сью Фоули, обеспечивающей связи с общественностью курорта Хайман. Столики ресторана Azzuro располагаются в нескольких метрах от линии моря. Кстати, сегодня с утра был отлив—зрелище довольно-таки необычное, морское дно обнажилось в десятке метров от берега, и этот причудливый пейзаж напомнил мне виденный однажды мираж в пустыне—то же дрожание воздуха, ослепительный солнечный свет, отражённый песком... Сейчас, сидя в ресторане, мы слышим, скорее, не слышим, а угадываем лёгкий шелест морских волн. Сью рассказывает о миграциях китов, за которыми можно наблюдать на Хаймане с мая по ноябрь—примерно в этот период могучие морские животные проходят вдоль восточного побережья Австралии. Глаза Сью загораются при воспоминании о том, как она с детьми видела китов прямо с берега, и мы начинаем ей немного завидовать. Это завораживающее зрелище, дети теперь ждут не дождутся, когда киты приплывут снова, рассказывает она. Приносят устрицы. Мы интересуемся, где они выращены. Сью несколько теряется, говорит, что точно не знает. Возможно, здесь где-то есть устричные фермы, предполагаем мы. О нет, что вы, улыбается Сью, устрицы самые что ни на есть дикие. На днях мы с мужем ныряли с маской и наловили себе пару дюжин на обед. Просто где именно, с какой стороны острова их наловили сегодня для вас, я точно сказать не могу—их здесь везде хватает. Дикие устрицы? Ну что ж, неплохой выбор. Тем временем приносят диковинных морских ракообразных—это смесь краба и лобстера. Они разрублены пополам и зажарены в масле. Сами гады очень хороши на вкус, но вот австралийская страсть всё готовить pan-fried мне совсем не по душе. Завтра надо будет попросить повара выбрать более щадящий способ обращения с нежным и сладким крабовым мясом. А вот манговое дайкири сделано на совесть. Сью тем временем рассказывает о новом SPA-комплексе, которым в этом году обзавёлся Hayman Island Resort. Правда, используют в SPA «Чакре» косметические средства Guerlain, а не экологически чистую австралийскую продукцию, год от года завоёвывающую всё больше поклонников во всём мире. Тем не менее это не причина, чтобы один день не посвятить спа-программам—например, семичасовому курсу детоксикации или просто не сделать расслабляющий массаж.
С ужина я возвращаюсь задолго до полуночи, вокруг ещё кипит веселье: на берегу компания, состоящая, по словам Сьюзан, из местных селебрити, в том числе бывшего друга Майкла Хатчинса и ещё каких-то теледив, поёт под караоке. Ночь темна. Дорожки между бассейном, морем и зданиями отеля освещены лишь дрожащим пламенем факелов. Приходится то и дело смотреть под ноги: многочисленные пернатые нередко засыпают прямо на дороге. Ненароком можно испугать какого-нибудь птенца, да и самому перепугаться, не разобрав в темноте, что это мягкое и живое встрепенулось у тебя под ногами. Старательно обходя живые комки, медленно приближаюсь к своему номеру. На пороге—последний взгляд на небо. Тысячи, мириады звёзд сияют из своего космического далека. Прямо над головой—Южный Крест. Тот самый, что века назад освещал путь Джеймсу Куку. Но как бы заманчиво ни звучало отправиться в многомесячное плаванье за моря на поиски неизвестной земли, есть всё же своя прелесть и в том, чтобы без долгих сборов, повинуясь лишь собственному желанию, всего за несколько часов, с ленцой и негой проведённых в ультракомфортабельном кресле первого класса авиакомпании Emirates, перенестись на другой, уже открытый кем-то материк. И вместо Полярной звезды, как по мановению волшебной палочки, увидеть над головой по-прежнему вечный и прекрасный Южный Крест.
www.hayman.com.au; www.emirates.com
